– Тогда правую руку, – сказал Тай.
Кит вытянул руку, и Тай оказался прав: наносить метку было больно. Это было примерно так, как, по представлениям Кита, набивали бы татуировку: жгучая боль где-то глубоко под кожей. К тому времени, как Тай закончил, глаза у Кита уже были на мокром месте.
Кит размял пальцы, не сводя глаз с руки. Это с ним навсегда – глаз с тыльной стороны ладони; штука, которую поместил на нем Тай. Это не стереть и не переделать.
– Интересно, – произнес Тай, возвращая стило обратно на пояс, – где там в Корнуолле может быть этот дом Малкольма.
– Так я могу вам точно сказать, – заявила девушка, стоявшая у камина. – Он в Полперро.
Кит уставился на нее во все глаза. Он был совершенно уверен, что еще секунду назад ее там не было. Она была светловолосой, очень юной – и прозрачной. Сквозь нее он четко видел обои.
Кит ничего не мог с собой поделать. И заорал.
Бриджет проводила Эмму в спальню, которую, судя по всему, выбрала заранее, и вскоре Эмма поняла, почему: на штукатурке было накарябано две шкалы роста – которые получаются, если поставить человека спиной к стене и провести у него над головой линию с датой. Одна была помечена «Уилл Эрондейл», другая – «Джеймс Карстерс».
Комната Карстерса. Эмма обхватила себя руками и представила перед собой Джема: его добрый голос, темные глаза. Ей его не хватало.
Но и это было еще не все; в конце концов, Джем с Уиллом могли замерять себе рост где угодно. В ящике прикроватного столика Эмма нашла пачку старых фотографий, большая часть – начала 1900-х годов.
На фотографиях были запечатлены четыре мальчика – на разных этапах жизни. Судя по всему, все они были те еще сорванцы. Двое – один блондин, другой темноволосый – почти на каждой фотографии стояли рядом, обнявшись и смеясь. С ними была девушка с каштановыми волосами, очень похожая на Тессу, но не Тесса. А еще там была Тесса, которая совсем не изменилась, рядом с потрясающе красивым мужчиной лет под тридцать. Знаменитый Уилл Эрондейл, догадалась Эмма. А еще там была другая девушка, смуглая, с темно-рыжими волосами и серьезным видом. В руках она держала золотой меч. Эмма сразу же его узнала, даже без надписи на клинке: «Аз есмь Кортана, стали и закалки Жуайеза[41] и Дюрендаля».
Кортана. Кем бы девушка на фотографии ни была, она была Карстерс.
На обороте снимка кто-то нацарапал фразу, похожую на строчку из стихотворения: «Свет в тебя сквозь рану изольется».
Эмма долго на нее смотрела.
– Вообще-то орать совершенно не обязательно, – обиженно заявила девушка. Произношение у нее было очень английское. – Я просто привидение, вот и все. Ты как будто никогда ни одного не видел.
– Я и не видел, – уязвленно сказал Кит.
Ливви вскочила на ноги.
– Кит, что происходит? Ты с кем разговариваешь?
– С призраком, – объяснил Тай. – Кто она, Кит?
– Меня зовут Джессамина, – сказала девушка. – И если вы раньше меня не видели, это не значит, что я не пыталась.
– Ее зовут Джессамина, – доложил Кит. – Она говорит, что старалась привлечь наше внимание.
– Привидение, – сказал Тай, глядя в сторону камина. Было ясно, что Джессамину он не видел, но, тем не менее, неплохо представлял себе, где именно она стоит. – Говорят, во время Темной войны Институт Лондона спасло привидение. Это была она?
Кит выслушал и повторил:
– Говорит, она. Вид у нее по этому поводу очень самодовольный.
Джессамина бросила на него испепеляющий взгляд.
– Еще она говорит, что знает, где жил Малкольм, – добавил Кит.
– Правда? – Ливви перебралась к столу и схватила блокнот и ручку. – Она нам расскажет?
– Полперро, – повторила Джессамина. Светловолосая и темноглазая, она была очень хорошенькой. Кит задумался, а не странно ли это: находить призрак привлекательным. – Это городок на юге Корнуолла. Малкольм, когда был в Институте, иногда упоминал о своих планах на дом. – Она взмахнула полупрозрачной рукой. – Он этим домом очень гордился – тот стоял прямо на каких-то знаменитых пещерах. Ужасно, что в итоге он оказался злодеем. И бедняжка Артур, – прибавила она. – Я за ним иногда присматривала во сне. У него были жуткие кошмары про страну фэйри и брата.
– Что она говорит? – спросила Ливви, занеся ручку над бумагой.
– Полперро, – сказал Кит. – Южный Корнуолл. Малкольм этим местом очень гордился. Ей жаль, что он оказался задницей.
Ливви записала.
– Держу пари, слово «задница» она не говорила.
– Нам нужно в библиотеку, – сказал Тай. – За атласом и расписанием поездов.
– Узнай у нее кое-что для меня, – сказала Ливви. – Почему она просто не сказала Эвелин, где дом Малкольма?
Спустя мгновение Кит перевел:
– Она говорит, Эвелин ее не слышит. Просто иногда что-нибудь выдумывает и притворяется, что это Джессамина сказала.
– Но она знает, что Джессамина здесь, – возразил Тай. – Должно быть, она слабый дух, раз все остальные ее не видят.
– Пф! – возмутилась Джессамина. – Слабый! Все понятно. Никто из вас, видимо, не упражнялся в наблюдениях за нежитью. Да чего я только не делала, чтобы привлечь ваше внимание! Разве что спиритической доской по голове вас не стукнула.
– Я просто тебя увидел, – сказал Кит.
– Ты Эрондейл, – заявила Джессамина. – Они видят призраков.
– Эрондейлы обычно видят призраков, – одновременно с ней произнес Тай. – Вот почему я хотел сделать тебе метку Видения.
Кит тут же обернулся к нему.
– Почему ты просто этого не сказал?
– Могло не сработать, – объяснил Тай. – Не хотел, чтобы ты расстроился, если бы не получилось.
– Ну, оно получилось, – сказала Ливви. – Надо разбудить Джулиана и рассказать ему.
– Старший мальчик, с каштановыми кудрями? – уточнила Джессамина. – Он не спит. – Она хихикнула. – Как приятно вновь видеть эти прелестные блэкторновские глаза.
– Джулиан не спит, – сказал Кит, решив не упоминать, что в того, возможно, влюблено привидение.
Тай присоединился к Ливви в дверях.
– Кит, ты идешь?
Кит, к собственному удивлению, покачал головой. Спроси его кто-нибудь несколько недель назад, доставит ли ему удовольствие остаться наедине с привидением, он сказал бы «нет». Так что сейчас удовольствия он, пожалуй, не испытывал, но и беспокойства тоже. В Джессамине не было ничего устрашающего. Она казалась старше своего возраста, немного задумчивой и совершенно не мертвой.
Вот только она была мертвой. Джессамина парила на сквозняке из закрывающейся двери, касаясь каминной доски длинными белыми пальцами.
– Тебе не обязательно оставаться, – сказала она Киту. – Я, скорее всего, через минуту исчезну. Даже призракам нужен отдых.
– У меня вопрос, – сказал Кит. Он с усилием сглотнул; сейчас, когда момент настал, в горле у него пересохло. – Ты… ты когда-нибудь видела моего отца? Он как раз недавно умер.
Ее карие глаза наполнились жалостью.
– Нет, – ответила она. – Кристофер, большинство людей не становятся призраками. Только те, у кого на земле остались незаконченные дела, или кто умер с чувством не отданного кому-то долга.
– Отец считал, что никогда никому ничего не должен, – буркнул Кит.
– То, что я его не видела, к лучшему. Это
