– Чего не знаю – того не знаю, – ответил Николай и рассмеялся.
– Ты это чего? – спросили друзья и поглядели на него, но тут же сами прыснули от смеха.
Всё лицо Николая было в чёрной саже. Блестели лишь одни глаза, а рот и нос ещё до сих пор закрывала тёмно-серая повязка. Прямо бандиты какие-то с большой дороги. Друзья разом сняли повязки и облегчённо вздохнули. Где-то далеко раздался знакомый звон курантов.
– Москва! – чуть не закричал Николай, но вовремя спохватился.
– Уже поняли, но это нам ничем не поможет, – грустно вздохнул Алексей Никифорович.
Куранты умолкли, и тут внезапно раздалось: «Бом! – Бом! – Бом!»
Все разом повернули головы и посмотрели на громоздкие напольные часы. Их малая стрелка указывала на три часа.
– Какие-то сволочи поспать спокойно не дали в гостинице! – возмущённо произнёс Андрей Никифорович. – И кому это вздрямилось нас поджигать посреди ночи? Неужто это снова князь Чарторыйский? Чёрт его возьми!
– Вернёмся в Варшаву – узнаем! Кому это невмоготу нас поскорее на тот свет отправить! – ответил Николай и уютненько пристроился на кожаном диване.
– Ты что это? Спать здесь собираешься? – возмутился тесть.
– А что? Пусть там, в гостинице, всё пока без нас догорит, а завтра у меня или уже сегодня… ответственный…
Предложение оборвалось и тут же раздалось безмятежное сопение. Николай уснул аки младенец в люльке.
– Смотри, и правда спит. Ну ты только погляди на него! Настоящий путешественник во времени. Спит при первой же возможности, в любой обстановке и в любое время дня и суток. Пойду хоть дверь проверю: закрыта ли она? А то сдуру ломанётся к нам кто-нибудь в гости!
Алексей Никифорович подошёл к обитой коричневой кожей двери. Осторожно открыл её и быстро выглянул наружи. За ней оказался длинный коридор, а в конце его за столом сидел военный в фуражке с синим верхом. Тесть быстро ретировался и закрыл за собой дверь и тут же тихонечко повернул торчащий в замке ключ. Развернулся лицом к Андрею Яковлевичу и загадочным голосом произнёс:
– А хочешь, я скажу тебе, где мы находимся?
– Ну и где?
– На Лубянке! И, скорее всего, годика так тридцать седьмого. Сам бы ни за что бы сюда не пошёл! Ни за какие коврижки! Так вот – зять, спасибочки, поспособствовал, а сам спит без задних ног и в ус не дует!
Друзья разом посмотрели на мирно спящего Николая, грустно вздохнули и пристроились в креслах подле него. Уснули тут же, практически мгновенно. Нервы у старых солдат оказались ещё те. Хоть и ворчат, но дело своё знают туго. Друзья спали и не слышали, как часы отбили: четыре часа, пять, шесть, семь… Но когда кто-то за дверью стал к ним ломиться, то Алексей Никифорович с Андреем Яковлевичем вскочили разом, а Николай… продолжал рассматривать подробности, наверное, уже десятого или двадцатого сна. Спросонок Алексей Никифорович не сразу разобрал, где он находятся, а в это время за дверью командный голос требовал навести порядок.
– Дежурный! Это почему дверь в моём кабинете закрыта? Я её специально вечером не запирал, чтобы с самого утра связист смог проверить мой телефонный аппарат!
– Никак не знаю, товарищ майор! – отозвался молоденький голос.
– А кто тогда знает, если дежурный по этажу не в курсе, что у него на вверенном ему участке делается! – угрожающе рявкнул майор.
И тут ещё на столе надрывно зазвонил телефон. В итоге получился самый настоящий кавардак: в дверь настойчиво ломится нервный майор, дежурный орёт по телефону на слесаря, а телефон в кабинете этого же самого майора – надрывно звонит и звонит.
– Буди Николая! Сматываться пора! – громко зашипел Андрей Яковлевич.
Они разом принялись трясти Николая, а тот как на грех так крепко спал сладким сном и никак не мог проснуться. Он только сонно отмахивался от них, как от надоедливых мух. Видимо, всё-таки сказалась неделька напряжённой подготовки к голосованию в польском сейме.
– Там кто-то есть! – взволнованно закричал за дверью майор. – Выбивай замок! Дежурный, да где ж ты, твою мать! Слесаря давай сюда скорее! Ай, вас дождёшься, когда нужно, – вечно чёрт знает где шатаетесь!
В дверь перестали ломиться. Раздался характерный звук передёргивания затвора пистолета и почти сразу же подряд – два выстрела. Пули разорвали древесину рядом с замком. Дверная ручка двери снова лихорадочно задёргалась. Но надёжная советская дверь не поддавалась. Снаружи снова выругались, и тут Николай вскочил как ошпаренный.
– Я же в сейм проспал!
Снова с гулким эхом прокатился по длинному коридору звук от двух выстрелов, и дверь резко распахнулась. На пороге стоял майор НКВД в форме, фуражке и с пистолетом «ТТ» в руке, а перед ним, в его личном кабинете, трое каких-то «ряженых» в странных одеждах, да ещё и со шпагами на поясе. Офицер остолбенел от неожиданности. Он ожидал увидеть в кабинете что угодно и кого угодно, но только не «ряженых». В это время к нему подбежал молоденький солдатик, а за ним, еле-еле поспевая, семенил пожилой слесарь с тяжёлым чемоданом с инструментами.
– Товарищ майор… – начал было отчитываться дежурный, но его прервал офицер.
– Дежурный, твою мать! Под трибунал у меня захотел? Это что у тебя за цирк в моём кабинете?!
– Никак не знаю, товарищ майор! Вот, еле-еле нашёл слесаря! А в кабинет ваш, как вы его закрыли вчера вечером, так он и стоял до вашего прихода! Никто в него не входил! – отчитывался дежурный по этажу.
– А это тогда – кто, по-твоему? Святая троица или святой дух? – грозно рявкнул чекист и гневно посмотрел на поникшего дежурного.
Николай не стал выяснять, какой именно «цирк» имеет в виду майор НКВД, а пока тот спорил со своим подчинённым, повернулся к стене, через которую они попали в его кабинет, и провёл по ней золотым «грецким орехом». Стена исчезла. За спиной у Николая раздался тяжёлый удар об пол, потом зазвенел металл и раздался испуганный старческий голос:
– Боже, сохрани меня! Боже, сохрани меня!
Это слесарь от страха выронил из рук тяжёлый картонный чемодан с инструментами. Слабенький замок не выдержал, инструменты высыпались из него, а слесарь стал быстро-быстро креститься. Стена за «ряжеными» вновь восстановилась, а люди за ней пропали. С майора спала пелена наваждения, забежал в кабинет, стал метаться по нему, выискивая пропавших «ряженых». Не найдя их, остановился и совершенно невпопад закричал: «Стоять! Стрелять буду!» – нервно затряс пистолетом, но стоять уже было некому Чекист растерянно оглядел свой кабинет. На пороге замерли с такими же растерянными лицами солдат и слесарь, а на кожаном диване лежали грязные тряпки. Ровно три штуки. Именно столько, сколько в его кабинете было странных людей…
– Или привидения? – тихо произнёс майор.
Он первый раз в своей жизни
