– Дежурный? – буркнул он озабоченно. – Из Шахтинска, ФСК, Проскурин тебя беспокоит. Слушай, у вас сегодня никаких особых инцидентов не было? – Он послушал полминуты, а затем резковато оборвал: – Я тебя не про чепуху спрашиваю. Это все для оперов. Меня серьезные случаи интересуют. Понимаешь, серьезные. – Он вдруг быстро взглянул в сторону Алексея и спросил: – Ага, а сколько их там? Живой? Хорошо. Показания сняли? А почему? И когда? Завтра? Ну ладно. Завтра так завтра. Слушай, Трофимов, а ты мне мозги не пудришь? Не может быть, чтобы вообще свидетелей не было. Там ведь большой поселок. Ясно. Кто работает? Ну, они, может быть, до утра опрашивать будут… Ну ладно. Понятненько. Если что- нибудь объявится, ты нам тогда сразу перезвони. Дежурному передашь, если не будет никого. Ну, бывай. Бывай, Трофимов, бывай. Он положил трубку, еще с полминуты помалевал узоры, затем достал новый лист, шлепнул его на стол, протянул Алексею ручку и приказал:
– Так, стало быть, вот что, мил друг. Бери-ка ручку, листочек и подробненько все опиши. Что, да как, да почему.
– Если подробненько, то мне твоего листика и на половину не хватит, – буркнул Алексей.
– Ты не хами давай, – одернул его Проскурин, но достал еще один лист и положил поверх первого. – Давай, времени у тебя немного, так что особенно не витийствуй, понял? – Он снял трубку и начал набирать новый номер, приговаривая на ходу: – А то, кто знает, на Достоевского ты вроде бы не похож, а может, как начнешь писать, так не остановишь потом. – И тут же без всякой паузы добавил: – Отделение? Кто-кто? Когда представляться научишься? Ты вот что, Семкин, кончай мне тут голову морочить. Не мальчик, понял? Вот-вот. Слушай-ка, у тебя сегодня кто в патруле? Вот ты мне Медведева и подошли. Да ладно, кончай нюнить. Не надолго, на пять минут. Вопросик тут мне один выяснить нужно. Давай-давай, прямо сейчас. Пусть хватает фуражку, кителечек и рысью сюда. Правильно, Семкин, мыслишь, по-деловому. Так что давай. Смотри, ты меня знаешь, я ждать не люблю. Алексей, краем уха слушавший разговор, усмехнулся. Ишь ты, набоб местный, ждать он не любит. Феодал, едрена корень. Беги к нему рысью.
– Что смотришь-то? – спросил Проскурин, брякая трубку на рычаг. Алексей удивился. Ему казалось, что собеседник даже ни разу не глянул в его сторону.
– Не нравится, как разговариваю? Так здесь, мил человек, по-другому нельзя. Это тебе не Ростов, не Москва, не Питер. Тут, знаешь ли, кто сильнее, тот и прав. Если ты кому-нибудь на голову не сядешь, то тебе кто-нибудь заберется. Это уж как пить дать. Он выдвинул ящик стола и принялся копаться в нем, будто разыскивая что-то нужное и безумно важное. Алексей едва успел закончить первый абзац, когда в дверь постучали, тихо и деликатно.
– Войдите, – начальственным тоном соблаговолил отозваться Проскурин. Дверь приоткрылась, и Алексей увидел сержанта Лешу собственной персоной. Тот выглядел встревоженным.
– Разрешите, товарищ майор? – В голосе стража порядка слышались чуть ли не просительные ноты.
– Давай, Медведев, заходи, – махнул рукой фээскашник. Сержант Леша приоткрыл створку ровно настолько, чтобы протиснуться бочком, проскользнул в кабинет и тихо, без щелчка, закрыл дверь за спиной. Он узнал Алексея и остановился в нерешительности, переминаясь с ноги на ногу.
– Что, Медведев? Знакомые все лица? – прищурился Проскурин, поворачиваясь на стуле. – Что молчишь-то?
– Я, товарищ майор, собственно… Мне дежурный приказал зайти. Говорит, какой-то вопрос решить надо.
– Надо, Медведев, надо. Подходи поближе-то, не бойся, я тебя не укушу. Сержант Леша неловко протопал к столу и остановился, явно решая, что делать дальше: то ли присесть, то ли, может быть, остаться стоять.
– Присаживайся, сержант, – гостеприимно, как близкому другу, предложил Проскурин. – Не стесняйся, чувствуй себя как дома. Алексей снова усмехнулся.
– Видишь, гость у нас какой любопытный, – продолжал между тем болтать Проскурин. – Смеется все. Весело живется, видать. Да ты садись, Медведев. Что же тебя, как красную девицу, уговаривать-то надо? Давай. Сержант переборол себя, подвинул стул и сел. На его молоденьком лице отчетливо читалась усиленная работа мысли. Сержант пытался сообразить, за какой такой нуждой пригласили его в это здание. Ведь каждому известно: ФСК просто так никого в гости к себе не зовет. Уж если позвали, то жди беды. Алексей понимал, о чем думает сержант Леша. Наверняка о том, что Проскурин врежет ему по первое число за то, что упустил опасного преступника. Хотя, с другой стороны, если бы этот человек, бомж, был преступником, разве пришел бы он сюда? И ведь спрашивал именно о том, как в ФСК попасть. Не сходились в рассуждениях сержанта Леши концы с концами. Алексей смотрел на него и почти слышал, как скрипят мельничными жерновами мозги сержанта, как пытаются связать факты воедино, и ничего не получается, не связываются они, скользкие больно.
– Ну, Медведев, – Проскурин сцепил пальцы рук в рыжий кулак, навалился на стол грудью и, пытливо глядя сержанту в глаза, ласково, по-дружески спросил: – Что имеешь рассказать интересненького?
– Да я, товарищ майор, собственно, и не знаю.
– Да брось ты! – Проскурин хмыкнул. – А товарищ вот, – кивок в сторону Алексея, – утверждает, что ты у нас кладезь ценнейшей информации.
– Что-то не пойму я, товарищ майор, – наконец нашелся сержант. Проскурин выпрямился, откинулся в кресле и посмотрел на Медведева с любопытством.
– Ты где звание-то получал, сержант? В армии небось?
– В армии младшего дали, – сообщил тот и неуверенно улыбнулся. – А уж когда в отделение пришел, там сразу сержанта получил.
– Оно и понятно. – Проскурин хохотнул. – Ладно, рассказывай мне, голубь сизый, что сегодня на площади-то видел. Алексей приподнял голову и тоже посмотрел на стража порядка. Тот от двух этих пристальных взглядов совсем растерялся. Довольно толково сержант Леша описал их встречу на автовокзале, а затем перешел к происшествию на площади.
– Ну вот, – продолжал говорить он, глядя на Проскурина. – И когда товарищ отскочил за почту, тут наши встряли. Ну, знаете, Володька Шелепин, Серега Буненков.
– А они-то чего полезли? – прищурился Проскурин. – Что этой шантрапе-то нужно?
– Ну они, понимаете, товарищ майор, подумали, будто приезжие к нашим задираются, а мы с ними все- таки с детства вместе, в один детский сад ходили. И потом в одной школе… Вот и решили выручить.
– Ну и как, выручили? – поинтересовался Алексей. Он ничуть не сомневался в исходе сражения. Страж порядка только вздохнул.
– Понятно, – кивнул Проскурин. – Так, говоришь, этот высокий лейтенант тебе удостоверение показал? Ты его хорошо разглядел-то?
– Так точно, товарищ майор, – смущенно улыбнулся Медведев. – У меня зрительная память отличная. Если один раз увидел, то все, запомню на всю жизнь.
– И откуда он?
– У него написано «Особый отдел штаба округа».
– Вон как. Точно? Ничего не путаешь?
– Да у меня глаз алмаз, – хмыкнул сержант Леша. – Точно все разглядел.
– Давай-ка опиши мне этого особиста. Страж порядка быстро и достаточно толково составил словесный портрет одного из людей Сулимо. Проскурин записал, пробежал написанное глазами, хмыкнул одобрительно:
– Молодец, Медведев, соображаешь. Глядишь, и до старшины дорастешь. Ну ладно, ты вот что. Сейчас дуй в свое отделение, а по дороге как следует по сторонам смотри. Если заметишь кого-нибудь из этих ребят, сразу мне сюда звякни. Понял?
– Так точно, товарищ майор, – кивнул тот. – Понял.
– Ну давай иди.
– Есть, товарищ майор. – Сержант Леша козырнул и быстро выскользнул из кабинета, радуясь в душе, что обошлось.
– Всем бы хорош парень, – вздохнул Проскурин, когда за Медведевым закрылась дверь. – Одно худо: робок уж больно. «Зато ты, я смотрю, не из стеснительных», – подумал Алексей неприязненно. Проскурин ему активно не нравился.
