– И что же вы хотите от меня? – наконец спросила она.
– Да, собственно, ничего особенного, – пожал плечами усатый. – Нам хотелось бы знать, насколько серьезно ранен один из этих людей. Аптекарша подумала секунду, а затем ответила с вызовом:
– Ну, если вам известно, что он ранен, то вы должны знать и то, насколько серьезно его положение.
– Екатерина Матвеевна, – обаятельно улыбнулся усатый, не переставая буравить ее колючими карими глазами, – мы все-таки не медики. А эти люди – преступники. Чтобы предпринимать какие-то дальнейшие шаги к их поимке, мы хотели бы выяснить, какова тяжесть ранения. Видите ли, ситуация осложняется тем, что они представляются сотрудниками ФСК, что позволяет им действовать достаточно свободно. Женщина вздохнула.
– Он серьезно ранен. Если через несколько часов его не положить в больницу, то вполне вероятен летальный исход.
– Ага, – кивнул усатый. – А вы случайно не заметили, Екатерина Матвеевна, в какую сторону они поехали?
– Нет, не заметила, – ответила женщина. – Когда они отъезжали, я как раз входила в аптеку.
– Ну что же, ладно. Спасибо за помощь. – Усатый забрал удостоверение, оба посетителя повернулись и зашагали к двери. Аптекарша понаблюдала за тем, как парочка забралась в «уазик», машина развернулась и, моментально набрав скорость, исчезла за углом.
Глава 22
Паша гнал немилосердно, но пару раз они попали в приличные пробки и уложились только в час десять. Честно говоря, Максим пока еще не совсем отчетливо представлял себе, как он будет действовать. Военные не любили людей из прокуратуры, не ждали от них ничего хорошего и посему неохотно шли на контакт. Оставалось надеяться на то, что Лемехов произвел своим визитом достаточно сильное впечатление и командир части окажется покладистым. Когда «Волга» затормозила у металлических решетчатых ворот с красной звездой, Максим все еще прикидывал, какую тактику разговора выбрать. «Если форма уплыла налево без ведома командира части, – рассуждал он, выбираясь из машины и направляясь к КПП, – то это будет удачно. Если же командир в курсе, то скорее всего не даст мне даже краем глаза взглянуть на кладовщика». Сидевшая на КПП прапорщица, увидев подходящего к воротам полковника, моментально поднялась и вышла из своей будки.
– Здравия желаю, – поздоровался Максим, останавливаясь у никелированной вертушки проходной. Он выудил из кармана кителя удостоверение. – Я сотрудник областной прокуратуры, мне необходимо увидеть командира части.
– Что-то зачастили вы к нам. – Прапорщица внимательно изучила удостоверение, а затем вновь скрылась в своей будочке. Через окно Максим видел, как она набирает номер и говорит в телефонную трубку. К сожалению, он не слышал ни слова из того, о чем шла речь. Наконец дежурная положила трубку на рычаг и вышла.
– Сейчас подойдет дежурный по штабу, товарищ полковник, – сообщила она. – Он вас проводит.
– Скажите, а как зовут вашего командира?
– Леонид Григорьевич Фурцев, – ответила женщина и отвернулась. Леонид Григорьевич был, судя по всему, предусмотрительным человеком. Наверняка он приказал своей подчиненной не болтать лишнего. Максим не был идеалистом и вполне отчетливо представлял себе, насколько тяжело сейчас живется людям в таких вот частях. Как правило, тотальное воровство и круговая порука, все повязаны со всеми, и каждый друг друга будет прикрывать. Военные машины выезжают за левым грузом, и из навара часть отстегивается командиру, стройматериалы уплывают налево, как и продукты. Гарнизонный магазин представляет из себя чуть ли не закрытый распределитель. Все дефицитные вещи, продающиеся здесь по сравнительно низкой цене, уходят согласно табели о рангах, а остальным достаются объедки. Дежурный по штабу, молодой старший лейтенант с повязкой на рукаве, появился минуты через четыре, запыхавшийся и красный. Прапорщица открыла ворота, Паша подобрал Максима и дежурного, и «Волга» поехала по широкой аллее, рассекающей воинскую часть надвое. С обеих сторон красовались серые кирпичные четырехэтажки и голубые блочные пятиэтажки, за ними расположился асфальтовый пятачок, посреди которого на светло- сером гранитном постаменте застыл верный учитель всех времен и народов, незабвенный Владимир Ильич, вытянувший руку вперед и указующий, вероятно, на запад. За памятником красовалось старенькое здание клуба, по углам которого давным-давно поползли трещины. Рядом, слева от входа, замерла, задрав к небу темно-зеленый хобот-ствол, пушка. Сразу за клубом Максим увидел футбольное поле, чуть дальше, слева, промелькнули гарнизонные магазины и столовая, почта и парикмахерская. Затем они миновали еще один пропускной пост, и тут дежурный бросил:
– Здесь направо. Паша послушно свернул. Метров через десять они притормозили у трехэтажного здания, на двери которого отчетливо выделялась красная табличка с надписью: «‹P9M›ШТАБ ВОИНСКОЙ ЧАСТИ НОМЕР 24580‹P255D›«.
– А плац, надо полагать, тот самый, с дедушкой Лениным перед клубом, – скорее утвердительно, чем вопросительно, заметил Максим.
– Так точно, товарищ полковник, – подтвердил дежурный.
– Хорошо. А где у вас склады?
– Еще дальше, за автопарком, – показал рукой дежурный. – По той аллее, от КПП прямо, затем налево. Там же баня и прачечная.
– Понятно. А это что? – Максим указал на видневшуюся за небольшой березовой рощицей крышу.
– А это казармы, – пояснил старший лейтенант. – В общем-то, они пустуют. Срочников почти нет, – пожал он плечами. – Контрактники живут либо в общежитии, либо уже квартиры получили.
– А много срочников в части? – спросил Максим.
– Двенадцать человек, – ответил дежурный. – Было четырнадцать, да двоих отправили на учебу. Прислали и тут же забрали. Якобы что-то там с бумагами напутали.
– Понятно. – Максим решил больше не задавать вопросов, боясь насторожить собеседника. Они прошли через стеклянные двери, поднялись на второй этаж, миновали длинный коридор, и наконец старший лейтенант постучал в дверь, на которой красовалась табличка: «‹P9M›КОМАНДИР ВОИНСКОЙ ЧАСТИ НОМЕР
24580‹P255D›«.
– Да-да, входите, – послышалось из-за двери. Старший лейтенант посторонился, пропуская Максима. Тот шагнул в просторный кабинет, окинув одним взглядом ковер на полу, и массивный стол, и хорошее кресло, и свежевыкрашенные стены, и тут же улыбнулся невысокому пузатому полковнику, шагнувшему навстречу с дежурной улыбкой и протянутой рукой.
– Здравия желаю, Максим Леонидович. Проходите, проходите. «Молодец, – восхитился Максим, – не поленился ведь позвонить, спросить у девочки на воротах».
– Свободны, дежурный, – барственно взмахнул рукой Фурцев, обращаясь к старшему лейтенанту. Тот деликатно прикрыл за собой дверь.
– Ну что же, прошу, прошу. – Пузан вальяжным жестом указал на придвинутые к столу стулья. – Чем, как говорится, обязан? Максим выдержал паузу, словно решая, стоит ли принимать приглашение к беседе, затем спокойно присел, неторопливо вытащил из кейса ответ на запрос и положил его перед собой.
