клетки, он пронесся по узкому проходу между каменной стеной вокзала и бетонным забором, за которым виднелись крыши вагонов, свернул к стоянке такси и, нырнув в свободную машину, рявкнул, оглядываясь:
– Поехал!
– Куда поехал, командир? – ухмыльнулся таксист – тертый малый в старомодной кожаной кепочке. – И за сколько?
– За столько! – взревел Проскурин, ткнув «макаровым» шофера в скулу. – Поехал, быстро!!!
– Понял, командир, – хмыкнул шофер. – Не дурак. Такси рвануло с места. Показавшиеся из-за угла убийцы проводили его взглядом.
– Ушел, сука, – хмуро буркнул один из широкоплечих.
– Вижу, – ухмыльнулся Сулимо. – Молодец майор.
– Что делать, товарищ капитан?
– А ничего. Пусть еще побегает. Никуда не денется. – Сулимо сплюнул в грязную жижу, повернулся и пошел к вокзалу. – Скомандуйте «отбой», лейтенант, и уводите людей. Нечего им здесь торчать. Пока нечего.
Глава 26
Как только Проскурин скрылся за дверями кухни, парень, терроризировавший «однорукого бандита», щелкнул клавишей переговорного устройства.
– Пятый для «наблюдателя», объект выходит.
– «Наблюдатель» – Пятому, я его засек. Прием четкий.
– Хорошо. Широкоплечий дернул рукоять в последний раз и легко соскочил с табурета. Он спокойно двинулся через зал ожидания, но свернул не к выходу, а к маленькой двери, над которой висел пластиковый фонарик с намалеванной на нем сиреной. Он постучал в дверь и вошел в крохотное помещеньице. Действительно крохотное, примерно два на два с половиной метра. Комнатка была настолько маленькой, что в ней с трудом помещались двое постовых – здоровенных громил в военном камуфляже с дубинками и повязками, стягивающими неохватные предплечья, с надписью: «‹P9M›СЛУЖБА БЕЗОПАСНОСТИ ВОКЗАЛА‹P255D›«, и дежурный – молодой лейтенантик. Плечистый молча остановился в дверях. Бугаи из службы безопасности мгновенно прекратили ржать и повернулись к нему.
– Что такое, товарищ? – вскинулся лейтенант. – В чем дело?
– Мне нужно поговорить с вами, лейтенант, с глазу на глаз, – спокойно ответил плечистый.
– Так и говорите, – усмехнулся тот. – Мы, насколько я понимаю, именно с глазу на глаз и разговариваем. Плечистый вытащил из кармана рубашки удостоверение и продемонстрировал его лейтенанту, отчего лицо дежурного сразу вытянулось, и на нем постепенно, словно изображение на проявляющейся фотографии, возникло выражение удивления и почтительности.
– Извините, товарищ капитан, – пробормотал дежурный и так взглянул на бугаев, что те сразу же понимающе закивали.
– Мы пойдем прогуляемся, посмотрим, не буянит ли кто, – на всякий случай пробормотал один из них, и оба моментально испарились.
– Слушаю вас, товарищ капитан, – подобрался дежурный. – Что случилось? В чем дело?
– В чем дело? У вас по вокзалу разгуливает опасный преступник, объявленный в областной розыск, а вы тут лясы точите! – жестко и увесисто сказал широкоплечий. – Только что в кухне преступник устроил пальбу, а доблестная милиция ни сном ни духом. Так получается?
– Вообще-то, товарищ капитан, территория вокзала относится к железнодорожной милиции.
– А вы в таком случае тут зачем нужны? Анекдоты травить? Почему эти два придурка торчат здесь вместо того, чтобы патрулировать территорию? Широкоплечий наклонился ниже и заглянул лейтенанту в глаза. Тот смутился.
– Виноват, товарищ капитан. Больше не повторится.
– Винова-ат. Из-за вашей халатности мы едва не упустили преступника!
– Виноват. Убийца вздохнул.
– Одна головная боль от вашего брата, честное слово. Ладно. Слушайте меня внимательно, лейтенант. По имеющимся у нас данным, человек, которого мы только что задержали, оставил для своего подельника в одной из ячеек автоматической камеры хранения какой-то багаж. Я хотел бы, чтобы мы вместе спустились в камеру хранения, в присутствии понятых вскрыли ячейку и осмотрели содержимое. Брови лейтенанта сошлись к переносице. Он вдруг почувствовал себя участником какой-то серьезной большой операции. Происходило нечто безумно важное, к чему он, неприметный лейтенант, торчащий в убогой комнатушке в самом темном углу вокзала, имел непосредственное отношение. Дежурный поднялся.
– Конечно, товарищ капитан. Сейчас, одну минуточку. Он потянулся было к журналу, однако плечистый остановил его взмахом руки.
– Лейтенант, ничего не нужно записывать. Это не изъятие, операция проходит в строжайшей тайне. Человек, оставивший здесь груз, является промежуточным звеном между двумя группировками, состоящими из военных и занимающимися торговлей оружием и боевой техникой. Слышали, наверное, сейчас об этом много пишут.
– Да, конечно. – Лейтенант послушно закивал, отчего фуражка его сдвинулась набок. Он моментально поправил ее, чтобы головной убор сидел строго по уставу. В конце концов, перед ним стоял настоящий оперативник из могучего-могучего ведомства.
– Пока никаких записей. Просто мы хотим узнать, что человек оставил в камере хранения, а затем устроить засаду. Вы понимаете? Любая утечка информации может привести к срыву всей операции. Если связник не явится – трехмесячная работа пойдет коту под хвост. – Лейтенант напрягся, и капитан тут же сгладил неловкость: – Я не имею в виду лично вас. Но возможны любые, самые непредвиденные ситуации. Мы вынуждены лишний раз перестраховываться, предусматривать даже невероятное. Так что пока никаких записей. Он подчеркнул это «пока», и лейтенант кивнул понимающе.
– Может быть, сообщить железнодорожной бригаде? Плечистый секунду подумал, а затем кивнул.
– Да, сообщите. Пусть подошлют своего человека. И попросите, чтобы прихватили пару понятых. Пусть возьмут где-нибудь в зале ожидания или на перроне. Короче говоря, нужны два человека для составления протокола.
– Вы же сказали: никаких бумаг? – непонимающе переспросил лейтенант.
– Я сказал, пока никаких бумаг, – повторил капитан. – Понимаете: пока. И этот протокол мы тоже не будем регистрировать. Пока. Но важно, чтобы он был. Когда дойдет до суда, этот протокол окажется в деле и поможет в изобличении преступной группы.
– Хорошо, я сейчас свяжусь с отделением, – торопливо сказал лейтенант.
– Свяжитесь, свяжитесь, – согласился плечистый. – Я постою у дверей, огляжусь. Через несколько минут дежурный выскочил из своей каморки, запер ее на ключ и козырнул.
– Как юный пионер, всегда готов, – сообщил он и улыбнулся чуть смущенно. Плечистый взглянул на него без всякого выражения.
– Мы можем идти?
– Да-да, конечно. Представитель железнодорожной милиции и понятые будут ждать нас внизу, у входа в камеру хранения.
– Хорошо. Они спустились по эскалатору вниз, прошли мимо ряда ларьков и остановились у ограждения, где уже стояли сержант и двое понятых – мужчина и женщина. Плечистый продемонстрировал сержанту свое удостоверение и повернулся к гражданским.
– Товарищи, – произнес он серьезно и весомо, чтобы до тех дошло, – мы сейчас проведем вскрытие тайника, оставленного несколько минут назад опасным преступником. Пойдемте. Они пошли по проходу, дежурная, выскочившая из своей будочки, заспанная, всклокоченная, как курица утром, засеменила следом.
