— Признаться, драгоценные мои, все больше сомнений вызывает у меня личность главного виновника происходящих событий и его мотивы, — заметил Даор. — Мне даже без теорий Халы уже очень сложно верить, что за всем этим стоит некий абстрактный и априори жестокий Хаос, жаждущий уничтожить мир как нечто противное его природе. Скорее, пресловутый Хаос — слепая сила, которая сейчас служит кому-то оружием, вроде тех же Железа и Искры. Мне вообще уже очень сложно думать о каких-то запредельных, мировых масштабах, попытках разрушить небо и стереть человечество с лица земли. Увы, больше всего происходящее похоже на попытку банального дележа власти, а предполагаемый конец света скорее напоминает побочный эффект, не учтенный главным заговорщиком. Пока не вполне ясно, кто и на каком основании какой кусок пытается отхватить, но суть явно в этом. И покушения на сиятельную чету, полагаю, были предприняты в тех же целях. Единственное, что плохо вписывается в эту схему, — это попытки нападения на Рину.
— И пара вопросов, — добавил Авус. — К чему такая спешка, и при чем тут вообще боги?
— Так, может, они связаны, вопросы эти? — предположила я. — Уже ясно, что вмешательство богов в нашу жизнь очень ограничено. Может, дело в этом — скоро они вновь получат такую возможность и смогут все это остановить? А с другой стороны, если это действительно так, почему они не решили проблему сразу? Тот загадочный дан идет к своей цели явно уже очень давно: двадцать лет с войны прошло, а он ведь уже тогда отметился! Почему, например, Немой-с-Лирой не создал Знающего раньше, еще до войны?
— Они могли не иметь такой возможности, — пожал плечами Авус. — Мы ведь не знаем, на что способны боги!
— А может, все просто и между богами банально нет согласия, как поступить с людьми? — торопливо проговорила я, озаренная догадкой. — Может, они по-разному видят наше будущее и будущее мира, и не всем он нравится, не всем он нужен в таком виде? Идущая-с-Облаками говорила, что воля людей превыше воли богов. Так, может, не всех богов это устраивает и есть среди них такие, которые предпочитают обходиться без нас?!
— Странно говорить и думать подобное, но, пожалуй, я склонен согласиться с вами, сиятельная, — Даор медленно склонил голову. — Это действительно многое объясняет. Например, параллельное существование двух совершенно разных версий мироустройства: официальной и… неофициальной.
— И если судить по тем богам, кто нам помогает — а это Немой-с-Лирой и Идущая-с-Облаками, — подхватила я, — получается, что противником их является Обжигающий Глину.
— Выходит, так, — согласился Алый Хлыст. Потом улыбнулся уголками губ и уважительно склонил голову в сторону Рины. — Ваша интуиция, алмаз неграненый, воистину достойна восхищения. Помнится мне, вы уже выражали сомнения в адрес этого божества.
— Да я ничего такого не имела в виду, — смутилась дана.
На этом наш разговор прервался, потому что в дверь без стука почти вбежал слегка взмыленный гонец — молодой парень из седьмой милии.
Фир, ответственный за связь с северной границей, разместился сейчас в одном из подвалов дворца: для работы этих чар было желательно находиться под землей, так передача требовала куда меньше сил, а прием получался гораздо более точным. Вот и приходилось ему гонять туда-сюда молодых помощников.
— Сиятельная госпожа, срочное донесение, — сообщил он с глубоким поклоном. Падать на колени не стал: военное время упрощало ритуалы вежливости.
— Докладывайте, — велела я, старательно отгоняя необоснованные тревожные мысли о муже: вряд ли за прошедшие пару часов он мог вляпаться в какие-то неприятности.
Новости для разнообразия пришли из Альмиры, и были они весьма неоднозначными. Выяснилось, что проблемы на границах начались не только у нас, беспокойный сосед тоже подвергся аналогичному нападению и теперь стягивал силы к диким областям на северо-западе. С одной стороны, как ни цинично звучит, это был для нас плюс: можно было не опасаться внезапного нападения соседей тогда, когда граница ослаблена. А с другой — мы окончательно перестали понимать цели противника.
Вскоре первое напряжение спало. Люди втянулись в работу, определились главные цели, могучий организм армии пришел в движение — пусть достаточно медленное, но организованное и осознанное. А я заставила себя отвлечься от дел войны и сосредоточиться на других, пусть менее срочных, но не менее важных вопросах: страна продолжала жить, и обычные обязанности с меня никто не снимал. Впору было вновь порадоваться, что мой кабинет оставался свободным.
Рина Ярость Богов
Честно говоря, понятия не имею, почему я не присоединилась к Тии и мы не закатили там на пару истерику. Наверное, потому что кесарь успела потерять самообладание первой, а я, почувствовав Искрой, насколько ей сейчас плохо, как-то сама собой собралась и в первую очередь постаралась привести подругу в чувство, а потом рыдать было уже поздно.
Муж собирался недолго, но к назначенному времени отъезда мы все равно едва не опоздали: ласковый прощальный поцелуй стал искрой, от которой мы оба вспыхнули, словно сухая солома, и на какое-то время просто забыли о том, что мир за пределами спальни существует и требует нашего внимания. Времени на то, чтобы привести себя в порядок, у нас уже не осталось, поэтому заметно взъерошенного Ива провожала не менее встрепанная я.
Некоторое время после отъезда мужчин я еще посидела в покоях Тии, прислушиваясь к разговорам и явственно ощущая себя лишней здесь и сейчас, потерянной, одинокой и никому не нужной. Потом кесарь отправилась в кабинет, чтобы заняться рутинными вопросами, а я попыталась встряхнуться и заставить себя последовать ее примеру: учеба оставалась тем единственным, что могло отвлечь меня от переживаний.
Вот только заходить в свои покои, чтобы привести себя в порядок, оказалось не лучшей идеей. Одного взгляда на разворошенную постель, еще хранящую наше с мужем общее тепло и запах, хватило, чтобы ржа побрала все мое шаткое спокойствие. Полчаса я взахлеб рыдала от острого, пронзительного чувства одиночества, еще столько же успокаивала себя и почти привычно уже уговаривала потерпеть.
Испокон веков так было: мужчины уходили
