В кабинете повисла тишина. Алый Хлыст внимательно изучал бумаги, кажется вчитываясь в каждую строчку. Я первое время напряженно следила за ним, ожидая откровения, но потом заскучала. Сначала просто начала глазеть по сторонам, но ничего интересного, кроме кип документов и каких-то книг, не углядела. Хозяин кабинета как будто забыл о моем существовании, и, помаявшись еще немного, я взяла со стола лиру. Чем просто так скучать, лучше разбавить ожидание музыкой.
Первые звуки были робкими и неуверенными, но Даор даже не глянул в мою сторону, и я осмелела, хотя петь не стала. Наигрывала разные мелодии, мысленно извиняясь перед лирой за то, что давно не брала ее в руки и вообще не вспоминала о ней, пока она в одиночестве добиралась до дворца.
— Какое занятное… сказание, — проговорил Алый Хлыст, когда стопка просмотренных листов перевалила за половину.
— Которое? — я, заинтригованная, отложила лиру, чтобы подняться и заглянуть в бумагу, которую Даор держал в руках. Неужели там действительно есть нечто удивительное, ради чего некто был готов рискнуть жизнью? Однако выбор Алого Хлыста меня разочаровал: — Обыкновенная песня, и сюжет банальный… Или здесь неправильный перевод и на самом деле текст о чем-то другом?
— Нет, в целом перевод верный, — возразил мужчина, кончиками пальцев проходя по вязи претских символов — именно на этом языке была записана песня, к которой прилагался сделанный рукой отца перевод. — Дело не в содержании, в форме. Судя по изяществу вязи, писал это весьма грамотный человек, прекрасно владеющий языком и имеющий большой опыт письма; скажем, у меня столь аккуратно не получится даже при большом старании, потому что претский я знаю довольно посредственно. Но для вязи такой изумительной красоты здесь слишком много ошибок, причем очень грубых.
— И о чем это говорит?
— Полагаю, о преднамеренности всех этих ошибок. Да и построение текста, и ритм… Я, с вашего позволения, позаимствую это сочинение и покажу специалистам.
— Конечно, — растерянно согласилась я.
Отложив бумагу в сторону, Алый Хлыст продолжил чтение, однако больше ничего интересного в записях не нашел.
Странно: неужели столько проблем возникло из-за посредственной баллады о несчастной любви бедного юноши и шахской дочери?
Глава 11
О конце света
Тия Дочь Неба
В отсутствие Райда, по-прежнему находящегося под стражей, передо мной встала проблема поиска нового помощника, которая до сих пор никак не могла решиться, а вот сегодня я вдруг нашла подходящего человека: Дриву Сорную Траву, которая с отъездом Стьёля временно освободилась. Моя глупая ревность уже прошла, и теперь я могла оценить таланты этой женщины по достоинству. Виго действительно расстарался, отыскав для моего мужа такого вот переводчика.
Втянувшись в рутинные, скучные и понятные дела, я окончательно достигла умиротворения. Они помогли мне на какое-то время забыть о грандиозных проблемах мирового масштаба и поверить, что в окружающем мире все хорошо, все неизменно и пребывает в равновесии.
Правда, мир явно был против моего спокойствия. Где-то за час до заката ко мне заглянула озадаченная Дрива и сообщила:
— Госпожа кесарь, вашей аудиенции просит богоравный Ламилимал Аха Авидива.
Я с тоской покосилась на смирные, тихие, приятные в общении бумаги и велела, мысленно готовясь к трудному, очень трудному вечеру:
— Пригласите его.
Однако неожиданности начались прямо с порога: шах вошел в кабинет один, без своего неизменного сопровождения. Больше того, Ламилимал вежливо склонил голову и негромко, глухо проговорил:
— Приветствую, сиятельная госпожа.
Я поднялась на ноги в первую очередь от удивления и только потом уже из ответной вежливости. После секундной заминки все же справилась с эмоциями и коротко поклонилась в ответ:
— Приветствую, богоравный.
Жестом предложила ему присесть; в ответ Ламилимал кивнул, осторожно опустился в кресло и затих, опустив взгляд и рассматривая мой стол. Сидел, заметно напряженный, положив руки на подлокотники кресла и почти вцепившись в них; не хамил, не ругался, не глядел свысока и напоминал сейчас не самолюбивого правителя, а потерявшегося мальчишку.
Такой шах меня пугал.
— Что-то случилось? — наконец не выдержала я. По правилам вежливости сначала следовало завести разговор на отвлеченные темы, поинтересоваться, хорошо ли гость отдыхает и все ли его устраивает, но сейчас явно было не до того, и в первую очередь именно гостю.
— Д-да, — с запинкой ответил он. — На мою родину пришла беда, с востока идут странные дикие твари, уничтожающие все на своем пути. Я должен в такой момент быть с моим народом, поэтому вынужден прервать визит. Сиятельная, я хотел бы просить вас об одолжении, — наконец решился шах, чем еще больше меня озадачил. — А именно — выделить мне охрану из числа ваших фиров.
— Но вы же вроде бы прибыли с большим отрядом, разве нет? — я опешила.
— Да, конечно, только сейчас я, увы, не могу им доверять.
— А иностранцам, потенциальным врагам и шпионам, — можете? — не поверила я.
Ламилимал наконец поднял на меня взгляд — затравленный, больной — и негромко заметил:
— Если волк защитит от гибели все стадо, не жалко пожертвовать одной овцой. А господин Ярость Богов, пожалуй, единственный, кто может меня спасти.
— Боюсь вас расстроить, но Ярость Богов отбыл на север, к границе, — нахмурилась я, разглядывая шаха.
— И вы его отпустили? — буквально вытаращился он.
Я пару секунд помолчала, а потом решительно потребовала:
— Знаете что, Ламилимал, расскажите уже все как есть, хватит этих экивоков! Что за ржа вас побила? Вы вообще понимаете, как это выглядит с моей стороны? Вчера вы откровенно провоцировали конфликт, угрожали, оскорбляли меня и пытались рассорить с супругом, а теперь вдруг заявляетесь с просьбой о помощи. И при этом утверждаете, что моим людям вы доверяете больше, чем собственным!
По-хорошему, не стоило высказывать все это напрямую собеседнику, полезней для отношений с Претой было бы придумать какой-нибудь хитрый маневр и воспользоваться безвыходным положением соседа на благо Вираты, но я была слишком шокирована ситуацией для продумывания сложного плана. И что-то
