на его лице. – Всегда терпеть не мог оставлять историю незаконченной.

Спускаясь по лестнице, Суми поглядывала на Нэнси. Девушка крепко сжимала в руке корзинку с черно-белыми нарядами, а щеки у нее все еще были слегка розоватые. Этот цвет выглядел на ней почти непристойно, как что-то ужасно неуместное.

– Хочешь с ним перепихнуться?

Нэнси чуть с лестницы не упала.

Ухватившись для поддержки за перила, вся красная, она повернулась к Суми и пробормотала:

– Нет!

– Точно? Потому что вид-то у тебя был такой, как будто хочешь, а потом ты как-то сникла, как будто поняла, что ничего не выйдет. Джилл – вы с ней за обедом познакомитесь – тоже хотела с ним перепихнуться, пока не узнала, что он раньше был девочкой, и тогда стала говорить про него «она», пока мисс Эли не сказала, что здесь принято уважать чужую гендерную идентичность, и еще нам всем пришлось выслушать бредовую историю про девочку, которая раньше жила на чердаке, – она на самом деле была радугой, а потом умудрилась оскорбить Короля Неба, и ее оттуда вытурили. – Суми на секунду умолкла, перевела дух и продолжила: – Это было жутковато. Мы-то знаем только тех, кого отсюда занесло туда, а оказывается, бывают еще люди, которых заносит оттуда сюда. Может быть, стены вообще не такие уж непроницаемые, как мы думаем.

– Да, – сказала Нэнси, уже владевшая собой. Она двинулась дальше. – Я совершенно точно не хочу… вступать с ним в сексуальные отношения, и его гендерная самоиндентификация – вообще не мое дело. – Кажется, она правильно подобрала выражения. Когда-то эти слова были ей знакомы, пока она не ушла от этого мира и его сложностей. – Это касается только его и тех, с кем он захочет или не захочет быть вместе.

– Если ты не хочешь трахаться с Кейдом, пожалуй, стоит на всякий случай тебя предупредить, что я уже занята, – жизнерадостно объявила Суми. – Он фермер, выращивает сахарный хлопок для сахарной ваты на окраине Королевства. Он – мой возлюбленный, и мы когда-нибудь поженимся. Или поженились бы, если бы я не попала в изгнание. Теперь работать ему в поле одному, а я вырасту и буду думать, что он мне просто приснился, и, может быть, когда-нибудь дочь моей дочери придет на его могилу с лакричными цветочками и помолится за упокой его души.

Голос у нее ни разу не дрогнул, даже когда она говорила о смерти того, кого называла своим возлюбленным. Нэнси искоса взглянула на нее, пытаясь догадаться, серьезно она говорит или нет. С Суми ведь не поймешь.

Они подошли к двери в их общую комнату, и тут Нэнси наконец решилась.

– Дело не в том, свободна ты или нет, – сказала она, открывая дверь и направляясь к своей кровати. Поставила на пол корзину с одеждой – надо будет потом рассмотреть все как следует: размеры, ткани, но в любом случае это лучше того, что осталось у Кейда. – Я этим вообще не занимаюсь, ни с кем.

– Ты что, дала обет целомудрия?

– Нет. Обет – это выбор. А я асексуальна. Я вообще ничего такого не чувствую. – Она подумала бы, что это отсутствие сексуального желания и привело ее в Подземное царство – ведь кто только не называл ее «снулой рыбой» и «ходячим трупом», пока она ходила в обычную школу вместе с обычными подростками, – но среди тех, с кем она повстречалась в этих великолепных чертогах, полных призраков, тоже не нашлось людей ее ориентации. Они хотели секса так же горячо, как и живые. Повелитель Мертвых и Леди Теней излучали такую страсть, что весь дворец озаряло и согревало ее светом. Нэнси чуть улыбнулась своим воспоминаниям, но тут заметила, что Суми все еще смотрит на нее. Она покачала головой. – Просто… ну, не чувствую, и все. Я могу оценить чью-то красоту, могу почувствовать романтическое влечение, но на этом все и заканчивается.

Суми хмыкнула и отошла на свою половину комнаты. Потом сказала:

– Ну ладно. А тебя будет напрягать, если я буду мастурбировать?

– Что, прямо сейчас? – Нэнси не сумела скрыть ужас в голосе. Не от мысли о мастурбации – она просто представила, что эта почти еще незнакомая девушка прямо сейчас снимет штаны и примется за дело.

– Ну, фу! – Суми сморщила нос. – Нет, я вообще говорю. Ну, например, ночью, когда фонари еле светят и лунные дьяволы расправляют крылья во все небо, а девичьим пальчикам не терпится вспахать свою делянку.

– Замолчи, прошу тебя, – слабо запротестовала Нэнси. – Нет, я не буду против, если ты будешь мастурбировать. Ночью. В темноте. И не будешь мне об этом рассказывать. Я ничего не имею против мастурбации. Просто смотреть не хочу.

– Вот и предыдущая моя соседка тоже не хотела, – сказала Суми, и, кажется, на этом тема была закрыта, по крайней мере, для нее. Она вылезла в окошко, оставив Нэнси наедине с ее мыслями, пустой комнатой и новым гардеробом.

Почти минуту Нэнси смотрела в окно, за которым уже никого не было, а потом опустилась на кровать и закрыла лицо руками. Она-то ожидала, что в школе будет много таких, как она, таких же тихих и серьезных, так же мечтающих вернуться в свои покинутые страны. А тут… Эта Суми и все эти люди, сыплющие направо и налево техническими терминами, которые неизвестно что обозначают.

Ей казалось, что она плывет домой по морю без карты. Ее отправили обратно в тот мир, где она родилась, чтобы она вернулась, когда будет полностью уверена… но такой неуверенности, как сейчас, она еще никогда не чувствовала.

Обедали внизу, в танцевальном зале – отдельном просторном помещении, казавшемся еще больше благодаря отполированному мраморному полу и сводчатому потолку – как в каком-нибудь соборе. Нэнси остановилась в дверях, ошеломленная размерами комнаты и видом новых соучеников – за столиками они казались игрушечными. Мест тут было человек на сто, если не больше, а учеников всего сорок. Такие маленькие, а пространство вокруг – такое огромное.

– Никогда не стой между мной и едой, – сказала Суми, проталкиваясь мимо нее. Нэнси потеряла равновесие и запнулась о порог у входа в зал. Наступила резкая тишина: все повернулись к ней. Нэнси застыла. Это была единственная тактика защиты, которой она обучилась в царстве мертвых. Если стоять неподвижно, призраки тебя не заметят и не отнимут твою жизнь.

Чья-то рука опустилась ей на плечо.

– А, Нэнси, вот и хорошо, – проговорила Элеанор. – Я надеялась перехватить тебя по дороге к столу. Будь умницей, проводи старушку и помоги сесть.

Нэнси повернула голову. Элеанор переоделась к обеду, сменив ярко-оранжевые брюки и радужный свитер на роскошное платье прямого покроя из «вареного» муслина. Оно было кричаще ярким. Нэнси было больно на него смотреть,

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату
×