Я подкинула на ладони кинжал. В стали и ковке разбиралась мало, но то, как оружие перевернулось в воздухе и удобно легло рукоятью прямо в ладонь, без всяких слов говорило о его отличной центровке.
Киллер насторожился, почуяв неладное. Я же решила, что пара секунд — достойная плата за знание. А знать я хотела всего лишь одно: имя человека, возжелавшего себе в коллекцию голову Рааны, а заодно и ее печать.
Ведь этот черноглазый — не единственный взял заказ. Были еще и те наемники, что напали на обоз.
Не улыбнулась, оскалилась. Затекшие ноги кололи тысячи иголок, возвещая о том, что кровоток восстанавливается. Зашипела, пошатнувшись, и двинулась к своему несостоявшемуся убийце.
— Ну привет, будущий труп, — поздоровалась с ним.
Видимо, очень радушно поприветствовала, так трогательно и душевно, что у киллера задергалось веко. Прикинула, как выгляжу: полоумная улыбка, крадущийся прихрамывающий шаг, нож в руке. Я бы тоже превентивно прильнула спиной к стене. Так, на всякий случай, а не потому, что струсила.
— Уважаемый драконоборец, а как вы считаете, может из металла вырасти что-то стоящее?
Умар, еще не познавший все выверты женской логики, на всякий случай решил поддержать светскую беседу чокнутых оттенков.
— Скорее всего, нет… — осторожно ответил он.
— А если посадить сталь в благодатную почву? Например, кинжал в печень чернокнижника? — С этими словами я уперла клинок в живот моего несостоявшегося убийцы.
В последний момент вспомнила, что предполагаемая «грядка» у людей все же справа, и нацелила острие туда. Надавила, медленно, но верно рассекая кожу, напрягшиеся и закаменевшие мышцы.
— Чего ты хочешь, ведьма? — Черноглазый был не дурак, и таким атавизмом, как гордое молчаливое благородство, не страдал. Еще бы. Имей он в арсенале сей существенный недостаток (при его-то профессии), уже давно стал бы рабочим материалом некроманта.
— Кто. Меня. Заказал. — Произнесла, чеканя каждое слово. Так, что сразу стало понятно: не шучу.
— От меня мертвого ты все равно ничего не узнаешь, — ухмыльнулся киллер. — Но если освободишь, то в более подходящей обстановке я…
Кинжал легко перевернулся в руке, совершив оборот на сто восемьдесят градусов, и впечатался навершием рукояти в диафрагму моего несостоявшегося убийцы, не дав ему договорить.
Черноглазый сдавленно охнул.
— Ответ неверный, — холодно прокомментировала я.
Тут подал голос Умар:
— Слушай… — Он наморщил лоб, словно воскрешая что-то в памяти. Вспомнил мое имя. — Лекса. Освободи меня, я даю слово, что помогу тебе и выбью из этого чернокнижника все. Сама ты только время потеряешь, а с ним и шанс спастись…
Умар сказал это в запале, судя по лицу драконоборца, он и сам не ожидал, что небо воспримет его фразу как клятву. Тело блондина окутало сияние. За божественным спецэффектом последовали возглас прославленного героя и глумливый смех черноглазого.
Я же прикинула, что вроде как уже ничего не теряю (куда уж больше-то?), и, шустро дойдя до прикованного к скале Умара, начала копаться в замке на его кандалах. Дело оказалось увлекательным. Чтобы подбодрить меня, а заодно и ввести в курс дела, драконоборец, пока я возилась с импровизированной отмычкой, поведал: в этой пещере мы оказались не случайно. Именно здесь не действовала магия. Совсем. Как его, так и чернокнижника. Я не успела до конца освободить Умара, когда послышались шаги. Возвращался второй страж.
Киллер, не иначе как из лучших побуждений своей души (а известно, что у чернокнижников самыми лучшими и искренними считаются вредность, пакостность и злость), открыл рот, чтобы заорать и предупредить стражника, сорвав нам с Умаром так хорошо начавшийся побег.
Мне не оставалось ничего иного, как выступить на бис с проверенным ранее средством — булыжником. Камень смачно поцеловал башку киллера в районе выбритого виска.
Появившийся у входа в грот охранник застал милую картину: ведьма, вполне себе живая и почти здоровая, убивает внушительным голышом вроде как собственного подельника. Недалеко от нее лежит… похоже, что труп молодого охранника.
— Ночь темна и полна ужинов! — выдала я и запустила свое единственное оружие в стражника.
— Дур… — только и успел дать лестную оценку моим тактическим действиям Умар, когда стражник, которому булыжник угодил прямиком в лоб, пошатнулся от неожиданности.
Я же поступила в лучших традициях испуганного тушканчика: кинулась прямиком под колес… в смысле на неприятеля. Увы, таран не удался: в последний миг я поскользнулась, и финишный метр проехала буквально на боку, ногами вперед.
Надо отдать должное провидению: упала как раз вовремя. Страж, оправдывая звание воина, замахнулся и метнул в меня топор. Наверняка тот самый, который еще недавно нахваливал. Вот только никто их нас, даже обидно звякнувшая о камень рядом со все еще прикованным Умаром секира, не ожидали от моей обуви такой подлянки.
Я так и проскользила бы мимо охранника на манер взбесившихся салазок, если бы в последний момент кинжал, все еще зажатый в моей руке, не чиркнул по ноге матерого стража.
Сталь с легкостью пропорола двунитку портов и ранила стражника аккурат под коленом. Вот только во время этого маневра моя рука вывернулась, и пришлось отпустить кинжал, в противном случае кисти грозил вывих.
Я же, замедлив скольжение, проехала еще несколько локтей по гладкому, когда-то отполированному водой камню, который ныне напоминал монолитную плиту у входа в грот.
Не медля ни мига, откатилась в сторону. Вовремя. Там, где еще мгновение назад в сверхускоренном режиме рефлексировало о бренности бытия мое тело, сейчас обозначился метательный нож. Да чтоб его! Этот охранник что — укомплектован всеми видами холодного оружия, как цельная рота пехоты?
Выдохнула, пересилив боль, что так не вовремя резанула плечо, впилась раскаленными клещами в лодыжку. Перетерплю. Главное сейчас — выжить. А стенать и выть от этой самой боли буду потом.
Споро, на четвереньках, как полноприводный уазик, дала задний ход. Я шустро перебирала своими хваталками и бегалками, наблюдая, как рядом с моим носом то и дело высекает из гранита искры очередной метательный нож. Вот только промежутки между бросками становились все длиннее. Мой зад уперся в камень ровно в тот момент, когда здоровенное тело мужика покачнулось и с грохотом рухнуло на пол.
— Ик! — не поверила я своему
