– Это она! Она все подстроила, чтобы сбежать! Вы проверьте, может, она и не сдохла вовсе!
Не успела «мертвая» опомниться, как ее оторвали от земли, чья-то заскорузлая рука дважды ударила ее по лицу, потом те же пальцы оттянули ей веко, и она увидела перед собой ухмыляющееся лицо главаря сатанистов.
Харон недолго разглядывал пленницу. Убедившись, что она не умерла, а всего лишь притворяется, он сразу потерял к ней интерес и обернулся к священнику.
– Ты хотел помочь ей бежать?
Под требовательным взглядом вождя сектантов отец Ярослав утвердительно кивнул. Харон рассмеялся. Его неестественный дребезжащий смех звучал так, словно две ржавые железяки терлись друг о друга. Гончая брезгливо сморщилась.
– Что же не попросил своего никудышного бога? Или он ослабел настолько, что ты решился сам? Для тех, кто противится воле Сатаны и отказывается служить ему, одно наказание – смерть! – объявил Харон жавшимся к стенам ямы рабам и снова уставился на священника. – Но тебя, поп, я убивать не стану, чтобы ты узрел могущество Сатаны и немощь того брехуна, которому ты молился. А эту задумавшую сбежать тварь мы принесем в жертву нашему Господину. Ты сам ее и принесешь… Наверх их!
Последняя фраза насторожила Гончую, но Харон не стал ничего уточнять. По сигналу своего предводителя сатанисты скрутили девушку и прикованного к ней цепью напарника и запихнули их в бочку, которая тут же начала подниматься наверх. Тела убитых ночью мужчин так и остались лежать на земле, они больше никого не интересовали.
* * *Вокруг подъемника бесновалась толпа полуголых людей, покрытых одинаковыми татуировками с изображением человека-крысы. Одни подпрыгивали и кривлялись в каком-то первобытном танце, другие просто раскачивались из стороны в сторону, периодически выкрикивая непонятные слова, но едва предводитель выбрался из ямы, все голоса сейчас же смолкли.
– Сатана, наш Господин, требует от нас повиновения! – воззвал Харон к своим последователям. – Повинуетесь ли вы ему?!
Вокруг восторженно взревели десятки глоток, но лишь немногим сектантам удалось выговорить слово «повинуемся», большинство споткнулись уже на первом или на втором слоге.
– Готовы ли вы принести ему жертву?!
– Го…овы!
– Они же все пьяны, – в ужасе прошептал священник. Гончая презрительно усмехнулась: можно подумать, что если бы сатанисты орали то же самое в трезвом уме, это бы что-то меняло.
– И мы принесем ему жертву!
Обернувшись, Харон указал на вытащенную из ямы бочку. Несколько человек с радостными криками бросились к подъемнику и вытряхнули из бочки скованных цепью рабов. На всех станциях толпа обожала публичные казни, лишь единицы составляли исключение, а сейчас эту массовую жажду крови подпитывало еще и выпитое зелье. Откуда-то появились две черные обугленные шпалы, и назначенные Хароном исполнители с азартом принялись сколачивать из них подобие креста.
Увидев эту конструкцию, отец Ярослав что-то пробормотал – из-за пьяных воплей сатанистов Гончая не разобрала его слов – и перекрестил ее.
– Погоди. Я еще жива! – крикнула она ему в ответ, но он, похоже, тоже не расслышал ее.
Уверенности в ее голосе было немного. Наверное, потому, что то «еще», которое отмерила себе Гончая, стремительно заканчивалось. Едва стих стук молотка, подручные Харона подняли пленницу с земли и под крики ликующей толпы уложили на сколоченный крест. Два пьяных урода с безумными улыбками вытянули вдоль перекладины руки девушки, третий прижал к основанию ее босые ноги.
Главарь протянул священнику освободившийся молоток и четыре ржавых гвоздя-«сотки».
– Прибивай.
У Гончей будто что-то оборвалось внутри. Она не верила, что даже под пытками отец Ярослав возьмет на себя роль ее палача, но уж слишком уверенно держался Харон.
– Эта женщина избрана Богом! Не смей прикасаться к ней!
Ответ священника лишь позабавил предводителя сатанистов.
– Я? – изобразил удивление Харон. – Нет, это сделаешь ты.
Он щелкнул пальцами, и через толпу татуированных крысолюбов протиснулся его советник. Коготь нес самый обычный металлический чайник, густо покрытый копотью, но от вида этой посудины Гончей почему-то стало не по себе. Харон бережно взял чайник в руки, а гвозди и молоток бросил под ноги священнику.
– Что ты привык лакать на молебнах? Кровь своего распятого бога? Сегодня для тебя особый день, поп. Сегодня ты причастишься нектаром Бафомета!
Проповедник не успел ничего ответить, потому что его схватили за волосы, запрокинули голову. Коготь зажал ему ноздри, а Харон вставил в рот несчастного носик чайника. Внутри булькнула густая жидкость.
– Пей, поп.
Отец Ярослав замотал головой, но его держали крепко. Какое-то время он сопротивлялся, Гончая разглядела выкатившуюся из уголка его глаза слезу, но, чтобы вдохнуть, ему пришлось сделать глоток, затем еще один, и еще…
Когда девушка вновь увидела лицо своего напарника, она ужаснулась: оно было перекошено той же безумной улыбкой, что и лица окружающих ее татуированных существ.
– Возьми молоток, – приказал священнику Харон.
Тот дернул головой, протяжно рыгнул и взял в руки молоток.
– Возьми гвоздь.
Не отводя глаз от лица Харона, отец Ярослав нашарил рукой лежащие на земле гвозди и поднял один из них. На свою будущую жертву поп не смотрел, а Гончая наблюдала за ним, затаив дыхание.
– Повернись, – продолжал отдавать приказы Харон. – Видишь эту женщину? Твой хозяин хочет, чтобы ты забил гвоздь ей в руку. И ты тоже этого хочешь.
Священник опустился возле креста на колени и нацелил гвоздь на правое запястье девушки, но, видимо, от выпитого зелья у мужчины нарушилась координация движений – вместо гвоздя он ударил молотком по земле и сам едва не упал. Харон за его спиной рассмеялся.
– Давай еще раз.
Смех главаря поддержали его приспешники. Тот, что держал правую руку жертвы, даже подался вперед, чтобы лучше видеть происходящее. В этот момент Гончая повернула голову и выплюнула ему в лицо сгусток кровавой мокроты. Сатанист отшатнулся назад и принялся тереть залепленные слизью и кровью глаза, а девушка своей освободившейся рукой выхватила молоток из вялых пальцев священника.
* * *На свою беду опьяневшие сатанисты медленно соображали, а может, просто еще никогда не сталкивались с сопротивлением приготовленной к закланию жертвы. Даже когда Гончая проломила молотком верхнюю челюсть и выбила половину зубов уроду, который держал ее левую руку, по рядам остальных крысолюбов прокатился лишь изумленный вздох.
Третьему противнику, сидящему у нее в ногах, она швырнула молоток в лицо. После такого удара залитый кровью сатанист опрокинулся на спину. А Гончая, наоборот, вскочила на ноги, не забыв схватить с земли один из гвоздей – вместо выброшенного молотка.
Только когда она оказалась лицом к лицу с Хароном, тот осознал реальность угрозы и попятился назад. Коготь оказался проворнее и, опередив главаря, нырнул за спины рядовых сектантов. Сам вождь не успел этого сделать, и уже в следующее мгновение острый конец гвоздя уперся ему
