Жак, поймав мой взгляд, сказал тихо:
– В старое время через эту стену ходили. А это уже потом вырезали, после катастрофы. Думали, будет достаточно, однако… теперь только лоб расшибешь…
– Что-то перестало работать, – сказал я и, видя его недоумение, пояснил: – Магия кончилась. Истощилась.
Он промолчал, затем сказал чуточку натянуто:
– А-а-а, ну да, магия это такое дело… Темное, хоть и светлая.
– Хотя здесь не магия, – сказал я и в упор взглянул на него, – но вам этого говорить не надо, верно?
Он смутился, отвел взгляд в сторону.
– Ваше величество… как посредник я знаю немного. Просто догадываюсь, что не в магии дело.
– А в чем?
Он бросил на меня взгляд искоса.
– Возможно, ваше величество знает лучше.
– Я знаю, – согласился я, – а вы, значит, только догадываетесь?
Он тупо промолчал, потому любой его ответ дает мне какой-то ключ, и чаще всего не тот, какой он хотел бы дать.
Всадники Милфорда спешились, передав коней самым младшим, пошли за нами через валуны и огромные камни, а также вывернутые глыбы расплавленной и застывшей земли.
Я присмотрелся, между камнями, которых все больше, едва заметная тропка, но пока обратил на нее внимание только я, да и то потому, что рассчитывал увидеть, в зависимости, есть она или нет, можно по-разному строить торг.
Жанна-Антуанетта, подобрав платье, старается не отставать, Милфорд перехватил мою гримасу неудовольствия и держится с нею рядом, подхватывает, помогает переступать через торчащие из камней прутья, пару раз даже подхватил на руки, перенес через опасное место.
Жанна-Антуанетта принимает эти услуги как должное, помощь слабой женщине – совсем не посягательство на ее честь и достоинство, даже если в это время мужские руки и касаются ее жопы.
У самого подножия горы наметился темный вход, перед ним площадка загажена высохшими экскрементами мелких зверьков, разбросанными костями еще более мелких.
У самого входа человеческий скелет в положении сидя прислонился к стене, но, как чудится, слишком уж напоказ, да и не остаются кости вот так красиво вместе, звери растащили бы далеко в норы.
Жак остановился у входа, во взгляде я увидел нерешительность и некоторое колебание.
– Ваше величество…
– Говори.
– Если бы вы соизволили посетить это место вечером, то могли бы увидеть маркиза здесь. Но сейчас такое прекрасное солнечное утро… придется спуститься по этой пещере… там очень глубоко.
– А что на дне?
– Основание этой горы, – пояснил он.
– А там тоже что-то типа зеркала?
Он взглянул настороженно, слишком быстро я все схватываю.
– Да, ваше величество.
– И маркиз появится… вернее, появится его изображение? Как в зеркале, только с этой стороны маркиза не будет?
Он сказал с запинкой:
– Ваше величество все сказали точно… Наверное, уже с таким сталкивались? Или слыхали?
Глава 14
Я, оставив вопрос без ответа, здесь спрашиваю только я, сказал с небрежностью в голосе и скукой на лице:
– Понятно. Там нет света, но есть благоприятный температурный режим. Термопреферендум, как говорят в народе.
Он посмотрел с еще большим страхом во взгляде.
– Так говорят у вас в народе?
– Вы против народа? – осведомился я, вроде бы не заметив многозначительное «у вас». – Народ – это наша кормовая база! А житницу надо холить, беречь и лелеять.
Он посмотрел с изумлением, торопливо нырнул в пещеру, а я пошел следом, хотя Бобик отпихнул меня и ринулся впереди.
Ощущение такое, что основание этой горы в самом деле лежит ниже уровня, на который обрушивалась ужасающая мощь Багровой Звезды. Похоже, изломанные пласты гранитного плато не рассыпались при чудовищном вспахивании, нагромоздились один на другой так, что оставили извилистый проход в недра.
А дальше можно догадаться, какой-то пастух в поисках потерявшейся козы добрался до самого дна. Или рассказал, что там проход в недра, тут же нашлись искатели сокровищ, опускались все ниже и ниже, пока не уперлись в стену, а там увидели нечто удивительное, оставшееся со времен последней Войны Магов.
Впереди послышался требовательный гавк. Я инстинктивно дернулся, готовый ринуться на помощь другу, но тут же понял, что Бобик просто торопит ленивых черепах, не хочет отрываться от них слишком уж.
Позади только четверо из разведчиков, Милфорд безнадежно отстал с Жанной-Антуанеттой, а Жак уверенно спускается по узкой норе, приходится то пригибаться, то втягивать пузо, иначе не пролезть между близко сходящимися стенами, кое-где пришлось перепрыгивать ручьи из все еще кипящего металла, дважды пробирались по тропке вдоль отвесной стены над пропастью.
Наконец, уже изрядно уставший, вспотевший и раздраженный, я увидел летящего навстречу Бобика. Жак пугливо метнулся в сторону, едва не сорвавшись в пропасть, а Бобик бросился мне на шею и начал уверять на своем хореографическом языке, что дальше тупик, стена, пойдем обратно, даже помчимся, здесь ну ничего интересного…
– Сперва посмотрим, – сказал я ему, – проверим.
Жак уловил брошенный на него взгляд, вздрогнул.
– Да-да, там ждут.
– Экран всегда включен?
Он посмотрел дикими глазами:
– Простите?
Я отмахнулся:
– Говорю, с той стороны постоянно наблюдают за пещерой?
Он торопливо кивнул:
– Да-да, ваше величество.
Бобик снова метнулся в ту сторону, показывая, что уже совсем близко, я пошел следом, а Жак на этот раз потащился сзади.
Думаю, когда в Зачарованном Месте поняли, что смотрят из своего закапсулированного мирка в наш, то сперва только жадно смотрели в отчаянной надежде увидеть хоть кого-то в большом мире, от которого оказались отрезанными, а когда увидели первых, рискнувших спуститься в это уцелевшее место с остатками аппаратуры, то опрометчиво пытались войти в контакт, но, конечно, все здесь убегали, заслышав голос страшного подземного демона.
Наконец какой-то пастух, а то и приключенец в поисках кладов, не убежал, с ним удалось установить какие-то отношения. Возможно, как-то помогли, к примеру, указав, в какую сторону пошла потерявшаяся коза, еще в чем-то, таким образом удалось постепенно создать некое подобие собственной агентуры в этом мире.
Этот Жак один из таких, знает немного, послушно выполняет их повеления. Наверняка его убедили в их всемогуществе, это нетрудно, если сам на более высокой ступеньке развития, счастлив служить таинственным могущественным силам.
За поворотом увидел внизу Бобика, он повернул голову и призывно гавкнул.
– Иду, – крикнул я, – проголодался? Сейчас скормлю тебе этого вот, что идет следом…
Жак замедлил шаг, сказал с дрожью голосе:
– Ваше величество, я понимаю, шутить изволите, но как-то уж серьезный у вас голос…
– Жизнь такая, – сообщил я. – Вы же враги общества! Вот и… К тому же ваша миссия окончена, а моя собачка проголодалась… Ага, вот это и есть зеркало?
На плоской, словно начисто срезанной стене из камня, если это камень, издали заметил изображение, сердце тут же застучало взволнованнее, узнавая мебель иного, совсем иного дизайна, растерявшего вычурность и многочисленные мифологические фигурки на ножках, с которых забодаешься выковыривать пыль, а тот типовой, простой в своей элегантности, что появится через полтыщи лет.
Чем ближе подходил, тем изображение становилось явнее, но все
