– Время покажет. – Дракон оставался невозмутим. – Сейчас же нам потребно…
– Да-да, – сухо сказал Скьёльд. – Отыскать вашу почтенную супругу. Что ж, уважаемый сударь мой Сфайрат, постарайтесь представить её себе как можно более подробно, как вы её запомнили.
Дракон кивнул. Глаза его закрылись; и всё лицо вдруг изменилось, разгладились глубокие морщины, исчезли набрякшие под глазами синяки, и плотно сжатые губы чуть дрогнули в лёгкой улыбке.
Гелерра нахмурилась – улыбка эта предназначалась, увы, не ей.
– Сильнее! – потребовал Скьёльд. Бритый череп его покрылся бисеринками пота.
Дракон нахмурился, брови сошлись.
– Ещё сильнее! Так, словно она рядом!..
Гелерра увидела, как перед Сфайратом пустота сгустилась, медленно принимая облик стройной высокой женщины человеческой расы, с недлинной косой; одета она была словно для боя, на боку – массивная шпага с рубинами в эфесе.
– Хорошо! – каркнул Скьёльд. – Держи её! Держи! Удерживай!..
Дракон весь взмок, словно держал неподъёмную тяжесть.
– Ещё немного! – потребовал чародей. – Ещё!..
…Тропа перед ними извивалась, словно змея, оказавшаяся в огненном кольце. Скьёльд громко нахваливал дракона:
– Надо очень сильно кого-то любить, чтобы вот так вызвать образ и дать мне взять прицел. Прекрасно, прекрасно, господин Сфайрат! Просто великолепно!..
Гелерра молча скрежетала зубами. Для чего магу это понадобилось?..
Похоже, что-то ощутил и Сфайрат, потому что шагнул к Скьёльду, поднял руку:
– Почтенный, не стоит во всеуслышание обсуждать мои… чувства. – После чего повернулся и взглянул на Гелерру тепло, по-дружески. – Прости, достойная.
«Почему он просит прощения?!» – пронеслось у адаты паническое.
– За что же? – постаралась она улыбнуться в ответ.
– Нам, быть может, идти вместе в бой, а я по-прежнему ничего о тебе не знаю, кроме лишь того, что ты принадлежишь к гордому племени свободных народов Неба, адатам. Расскажи мне о себе, почтенная.
В горле у Гелерры встал плотный комок. Она не покраснела, хвала всем ветрам, но и заговорить удалось не сразу, а когда всё-таки удалось, слова полились сами собой.
О вольных вихрях под облаками родного мира. О суровых морях внизу, о льдистых полях, приползавших с севера, с которыми приходила и смерть. О стремительных полётах сквозь бури и шторма, среди обезумевших молний. О честных схватках грудь на грудь, когда проигравшего принимало молчаливое море. О том, как её отыскал Новый Бог Хедин, как она сделалась его ученицей…
Очень скоро она обнаружила, что Скьёльд, занятый прокладкой тропы, оставил их в одиночестве.
– Ты была ученицей великого Хедина, адата? – Сфайрат не скрывал изумления.
– Была. – Гелерра опустила голову. – И оставила его.
Она кидалась в бездонный омут.
– Продолжай, – немного помолчав, сказал дракон. – Я буду благодарен, если ты договоришь до конца.
– Оставила, потому что… – Драконам, слышала она, врать нельзя. Ложь они ощутят сразу же. Интересно, раскусил ли он уже Двейна с остальными?.. – Оставила, потому что он отверг меня. Не остался со мной. И, когда это случилось, я взглянула на творящееся… незамутнённым чувствами взором. Господин Кор Двейн, господин Скёльд, госпожа Соллей – помогли мне, спасли от жуткой участи, от обращения в демона. Теперь я помогаю им.
– И только? – с обманчивым спокойствием спросил Сфайрат. – Только потому, что они помогли тебе?
– Разве этого не достаточно? Моё племя тоже знает, что такое честь!..
– Быть может, – пробормотал Сфайрат, отворачиваясь. – Но что ты скажешь о целях наших… хозяев?
– Я им верю, – просто сказала Гелерра. – Потому что не вижу ничего лучше.
– Ничего лучше, хм, хм… – Дракон задумался. – Что ж, адата, ждать недолго. Если они и в самом деле отыщут мою супругу…
«То я с радостью прикончу её собственными руками», – чуть не вырвалось у Гелерры. Хорошо, вовремя успела прикусить язык.
* * *Поле недавней битвы до сих пор дымилось во многих местах – здесь сталкивались могущественные заклятия и взрывались огнешары. Здесь пахло смертью, и смертью многих. Здесь пролилась кровь, и воительница Райна, она же валькирия Рандгрид Разбивающая Щиты, ощущала себя почти как дома.
Почти как дома, потому что это был Восточный Хьёрвард.
Дальние исполнили обещание, доставив её на место хоть и не во мгновение ока, но очень быстро по меркам Междумирья; и, выступив из мчавшего её вперёд потока призрачного зелёного пламени, она ощутила эхо только что отгремевшего сражения.
Здесь бились её сородичи, Древние, отзвуки их магии она бы узнала из тысячи тысяч иных. Они остановили армаду мёртвых, большой ценой, но остановили; и теперь пребывали где-то рядом, совсем рядом…
И там тоже гремел бой.
Небо залило алым, солнце плыло, словно бледный лик посреди красного моря.
Однако валькирия была рада сейчас любому огненному аду, «ведьме луны коня корабельных сараев», как сказали бы скальды, то есть – битве.
Потому что это, наконец, был истинный мир по соседству с равнинами Иды, где высился Асгард Возрождённый, мир настоящий, а не зелёная кристаллическая тюрьма.
Она-таки вырвалась, хотя и отягощённая «обязательствами».
Бойся нарушать клятвы, даже данные под принуждением, даже данные врагу.
…Чем ближе подходила она к Хедебю, тем страшнее становился царивший вокруг хаос. Нет, не «истинный Хаос», пока ещё не он, но…
Справа от тракта горело село, горело радостно и обширно. Обитатели его бежали кто куда, иные падали на колени, принимаясь громко молиться прямо в дорожной пыли.
Из села по левую сторону тоже бежали, хотя и безо всяких пожаров. Дорогами и без дорог. Верхами и на своих двоих. Толкая тележки с немудрёным скарбом или шагая с пустыми руками.
Райна единственная шла против потока, прямо туда, где поднимались башни города. Люди, казалось, её не замечали; впереди гремела битва, судорожно, словно под ударами бича, содрогалась магия; над крышами тот тут, то там вздымались языки пламени, на их фоне проносились стремительные крылатые тени.
И ещё тут был Спаситель.
Его Райна ощутила сразу же, Он не скрывал себя. «Я – тут! – казалось, кричал каждый гран живой силы, проносившийся мимо валькирии. – Я пришёл забрать своё!»
Но нашёлся тот, кто всё-таки встал у Него на пути.
– Отец… – прошептала воительница.
Путешествие сквозь Хаос что-то необратимо изменило в ней, сделав куда чувствительнее к колебаниям свободной силы.
Да, здесь был отец, но вместе с ним сражались и другие. Древние, в немалом числе; воители, подобные ей самой; и ещё кто-то, совершенно непонятный.
Она почти бежала. Именно об этом Дальние её и предупреждали.
…Город горел во многих местах, но горел как-то странно, не обычным пожаром, что катится, подобно океанскому приливу; снесена крыша дома, красная черепица рассыпалась вокруг, словно капли крови, огонь рвётся ввысь, словно из печной трубы, но и только, пожар не идёт дальше.
А вот груда развалин, вспученная земля, изъеденный ржавчиной клинок – и Райна поняла, что придётся иметь дело ещё и с неупокоенными.
Ближе к большому торгу Хедебю гремело сражение. То самое, «ненужное», по словам Дальних. Сражение, которое
