Едва выбравшись наверх, чуть не закашлялся – легкие полной грудью хватанули свежей вечерней прохлады, после гнилой затхлости подземелья показавшейся им лучшим на свете яством.
Нежданный освободитель стоял неясным силуэтом в густой тени амбара и приглашающе махал рукой. Припомнив прошлое посещение жилища боярина, Тверд мигом прикинул, что ведут его к задней калитке, которая, вообще-то, должна была охраняться ничуть не менее истово, чем парадный вход. Но спорить да пререкаться не стал. Особенно когда отметил, что ни сторожи на вежах этой ночью было не видать, ни рыскающих по двору собак.
Калитка отворилась совершенно беззвучно. Все было тихо да гладко и за нею. Тверд, затравленно оглядевшись по сторонам, успел увидеть, как его вызволитель шагнул в темный проулок, что вел в другую сторону от чересчур освещенного подворья хазарского посольства.
Там-то Тверд его и догнал.
А когда тот развернулся – остолбенел.
Зеленые глаза, поглядывающие из-за взлохмаченной ветром светлой челки.
Ждана.
Конечно, ни цвета глаз в такой темени, ни уж тем более волос, надежно прибранных под плат, он сейчас не увидел. Но милый образ мелькнул перед глазами так ярко и живо, будто они вернулись в годы молодости, когда убегали на встречи тайком.
Теперь во взгляде боярыни был лишь немой вопрос – что, мол, творишь? А теплота и смеющиеся лучики лукавства будто покинули эту тихую зелень навсегда.
– Ты? Но… почему?
Не то чтобы он не хотел в это верить…
– Полоза нужно остановить.
Ждана, пугливо зыркнув по сторонам, выудила откуда-то из складок одежды узкий нож и скользнула за спину Тверда.
– Тебе-то от того какой прок? – слушая ее напряженное сопение, бросил он через плечо.
– Он что-то задумал. Что-то большое. И… недоброе. Он… Он все врет. Ему нельзя верить. Я слышала, как ты пришел сегодня на наше подворье. Слышала, что выкрикивал, вызывая его. Видимо, ты знаешь больше меня. И хорошо. Я ничего знать не хочу. Ничего. Просто… останови его.
– Да от чего остановить?
– Я не знаю! – веревка с глухим звуком лопнула последними лоскутами, и в руки мучительно-зудящим потоком хлынула руда. – Не ведаю, во что он влез, но точно могу сказать только одно: добра от того не будет. Наверняка ты знаешь лучше меня, о чем речь. Вот и сделай все, что сможешь.
Тверд не знал, что сказать. Потирая затекшие запястья, он лишь виновато поглядывал на бывшую свою ладу. Она больше не была той насмешливой госпожой, что снизошла до разговора с простым вонючим воякой, каковой предстала пред ним в прошлую их встречу. Было видно, что она очень напугана. И растеряна. А что делать – и впрямь не ведает. Глаза не были подернуты зеленым льдом. Они бегали, как испуганные кутята.
Что, впрочем, в сложившихся обстоятельствах удивить могло едва ли.
– Помнишь, когда пробрался ко мне в прошлый раз?
В ответ Тверд лишь неопределенно хмыкнул. Может, со стороны бы и показалось, что сделал он это бесшабашно и даже залихватски, но на самом деле что-либо сказать не смог из-за комка, не к месту застрявшему в горле.
– Стрелок. Самострел. Степная шапка по самые глаза. Помнишь?
После бойни под Полоцком и божьего гнева, обрушившегося на приречное селище, давшее убежище войску лиходеев, то покушение казалось уже давно поросшей быльем забавой.
– Так вот я его видела. Знаешь, где? В том самом месте, откуда ты сегодня горланил на весь Киев. На моем дворе. Под сенью моей крыши! – на миг вскипела глазами боярыня, нежданно-негаданно показавшись из-под неподъемного воза страха и растерянности.
– Полоз давал ему кошель, – отдышавшись немного, уже куда тише продолжила Ждана. – И выглядел при этом не особо довольным. И тогда я поняла – почему. Мало того, что покушение не удалось, так еще и привело того, на кого было направлено, в дом того, кто его направлял. Это – он! Понимаешь? Ты был прав! Это и правда он все это затеял. И не только это… Он замешан в чем-то еще. В чем-то очень большом. Все эти непонятные тати, то и дело мелькающие на подворье, душегубы в степных шапках, хазары, повадившиеся наведываться в гости слишком часто для добрых соседей. Илдуган, будь он неладен… Просто прошу тебя – останови его. Он сейчас поскакал в войсковой стан. Догони, покуда не поздно. Я… я так хочу.
Внезапно, она шагнула навстречу, порывисто подалась вперед – и прильнула губами к его рту, заросшему всклокоченной, воняющей гнилым подземельем бородой.
Невесомая, как ласковое прикосновение робкого весеннего лучика светлая прядь, выбившаяся из-под шитой бисером тесемки на лбу. Смеющиеся зеленые глаза. Образ, который он не забывал никогда, затмил в этот миг собою все мироздание. Словно и не было всех этих ненужных, песком просыпавшихся сквозь пальцы лет.
Осторожно, словно боясь неосторожным, грубым движением рассеять сладкий морок, он ласково заключил ее в объятия и, не веря своему счастью, ответил на поцелуй.
Все было как во сне. Ночной город, нависший над ними темной громадой, лишь усиливал это ощущение.
Ошалев, он даже не сразу понял, что она ушла. Когда, как – сказать бы не смог, пытай его хоть все полозовы гридни.
А осознав, что стоит посреди проулка один, с лицом юродивого полудурка, тряхнул головой, заставив мысли вернуться на землю.
– Все слышал? – обратился он в темноту.
– И видел, – раздался из наиболее густой тени голос. Чего в нем было больше – растерянности, злорадства или деловитости, точно определять Тверд так и не научился.
– Я имею в виду то, что нужно было слышать.
– Так и я это имею в виду, – Туман возник перед ним, словно неслышно вышвырнутый могучей рукой предка из цветущих садов Ирия за Камнем. – Покушение на нас… то есть теперь-то мы выяснили, на кого именно из нас… организовал Полоз.
– И еще он замыслил что-то такое, что ему и жена уж не верит.
– Ну, да, – словно нарочно выдержав паузу, как бы говоря ей «я-то теперь знаю, что на самом деле движет его женой», лениво согласился лучник.
– Выходит, нам нужно его перехватить.
Снова пауза.
– Ну, да.
Тверд готов был сейчас этого молчуна придушить.
– Где Хват?
– Ждет на другой стороне. С лошадьми. Сказал, в прошлый раз все сорвалось, потому уздечки коней вложили в рукожопую длань, которая не сумела нормально и вовремя всех спасти. Вызнал, что за свидетелей нашел Полоз в Полоцке?
– Нет. Да теперь и не важно. Почему столько тянули? Я-то думал, что это ты за мной пришел, как договаривались. Хотел уж было догнать тебя да хорошенько пнуть под зад –
