— О чем ты говоришь?
— Он говорит, великий князь, — в комнате, где меня усадили в самом центре, находилось около десяти мужчин. Если судить по их нарядам и манерам вести себя, это были главы кланов, входящих в иннейское княжество, — о событиях более чем двадцатилетней давности. Ведь именно тогда у вас пропала новорожденная дочь. Ее похитили враги в ночь, когда во время родов скончалась ваша супруга. Они желали лишить великого князя возможности предложить выросшую девочку в жены одному из сторонников и правителей соседних княжеств, что способствовало бы усилению вашей мощи. Ведь впоследствии вы так и не женились, великий князь.
— Пытаетесь убедить меня, будто судьба совершенно волшебным образом взяла и вернула воскресшую дочь? Если помните, мы искали ее и прочесали в долгих поисках каждый уголок. Было доказано, что младенец не выжил.
— Нас могли пустить по ложному следу. Некое доверенное лицо ввело вас в заблуждение, а кто-то, истинно преданный, напротив, все эти годы растил девочку и скрывал ее истинное происхождение. Возможно, он собирался указать нам, где она находится, но дожидался положенного времени.
— Где твой отец сейчас? — обернулся ко мне князь, а я сидела, как громом пораженная. Да быть такого не может!
— Папа уехал к другу вскоре после того, как я оказалась во дворце. Я настаивала, и он согласился. Ему необходимо было перебраться в тихое место, на природу. Там он быстрее пошел на поправку.
— Напиши ему! Я желаю, чтобы он приехал!
— Отцу сложно преодолеть подобное расстояние, — запротестовала я, — он практически на другом конце империи сейчас.
Князь посмотрел на меня, прищурившись, и я прикусила язык.
— Зачем вы столько раз переезжали? — спросил меня он.
— Папа любил путешествовать.
— Ясно.
Князь отвернулся и сложил на груди руки.
— Ваша светлость, — вновь подал голос один из совещавшихся, — родство легко доказать, если провести обряд с кровью.
Светловолосый мужчина, так подавлявший меня своим напором, стремившийся вытянуть все до последнего слова, включая и моменты, о которых я не могла помнить, обернулся. Он впился в меня таким взглядом, будто я затеяла грандиозный обман и уже битый час лично убеждала его в том, что являюсь ему родной дочерью.
— Хорошо, пускай такого не могло произойти, но проведем обряд и удостоверимся. Сегодня же вечером. Пусть на него явятся все представители кланов.
— Эви, — я сидела рядом с белой точно простыня магиней и гладила по волосам, — ты борись, хорошо? Только выживи, Эвелин. Что будет, если из-за меня еще и ты погибнешь?
— Леди, — служанка неслышно проскользнула в комнату, — вам пора спускаться, все уже собрались. Князь требует вашего присутствия.
Поднявшись, я еще раз взглянула на брюнетку, которая до сих пор так и не пришла в сознание, на ее вздымавшуюся и медленно опадавшую грудь, а служанка уже вышла в коридор, придержав дверь.
— Не волнуйтесь, о ней заботятся лучшие лекари. Приказ самого князя.
Приподняв тяжелые юбки нового теплого платья, я медленно побрела вниз. Проходя мимо высоких зеркал, украшавших длинные коридоры сурового замка, лишь один раз бросила на себя взгляд.
Мадам Амели сделала все возможное, возвращая мне привычный облик. Глаза обрели прежний зелено-карий оттенок, но кожа осталась бархатисто-белой, поскольку модистка заявила, что такова она от природы. Заставить ее пожелтеть, как от долгого нахождения в четырех стенах вдали от воздуха и солнечного света, по словам мадам, было за гранью возможностей. Русые волосы, не шоколадные и не рыжие, а самые обычные, с более светлыми и темными прядками, были заплетены в косу и уложены вокруг головы. Никаких лишних украшений или косметики на лице. Князь не признавал в своем окружении «расфуфыренных женщин». Бледные губы и густые, но осветленные на кончиках ресницы, казавшиеся короче, чем были на самом деле. Вздернутый носик без ставшей почти привычной за время, проведенное в теле фаворитки, аристократичной правильности. Мягкая линия щек, скул и подбородка и изогнутые брови, чья форма так и осталась идеальной, поскольку мадам решила, что совершенно незачем наращивать лишние волосы и делать изящные стрелочки чересчур густыми.
— Леди… — За раздумьями пропустила момент, когда мне подал руку какой-то мужчина, мягко поддержавший под локоть. Он проводил к высоким дверям, за которыми раздавались гомон и шум.
С тех пор как покинула императорский дворец, я жила словно во сне. Если не считать краткий миг, на который воспрянула, увидев Кериаса в лесу (хотя сейчас это казалось игрой больного воображения). Оттого и не воспринимала происходящее так ярко, как могла бы, а все впечатления и эмоции казались приглушенными и ненастоящими. Двигалась, точно заведенная кукла, отвечала на вопросы и делала, что говорят.
Так и сейчас — пошла, куда направили, и шагнула в просторный зал с потемневшими стенами, так отличный от светлых покоев королевского дворца.
Люди обернулись к двери, резко стихли разговоры. Но мне было не привыкать ко всеобщему вниманию, разве что тяготило отсутствие сильной руки, на которой так удобно покоилась обычно моя ладонь.
Проследовав на возвышение, где ожидал меня хмурый, точно грозовая туча, великий князь, готовый покарать каждого, кто осмелился посмеяться над ним, я остановилась. На подносе лежал клинок, сверкавший наточенным лезвием. В другой момент я бы испугалась предстоящего действа и задумалась, что случится, когда убедятся в отсутствии связей между мной и правящим домом Иннеи. А вдруг Кериас сам поставил метку, чтобы князь не причинил вреда, а напротив, взял меня под защиту? Силу рода не обмануть. Когда настоящая кровь смешается с моей, поддельный символ на запястье сразу сгорит, а истинный засияет ярче.
Князь без лишних вступлений сперва обвел кончиком кинжала рисунок вереска на своем запястье, даже ни разу не поморщившись, а потом взял меня за руку и повторил уже проделанную операцию, оставляя на коже кровавый след. Как ни странно, я совсем не ощутила боли. Может, кинжал был
