— Если захочешь услышать, — невозмутимо парировал Зверь.
Удивительно было наблюдать за их беседой, она напоминала игру в шахматы, где каждый участник делал свой ход. Оставалось лишь ждать, чья партия окажется выигрышной.
— Говори.
— Наш общий мертвенно-бледный друг, способный проходить сквозь любые препятствия.
Судя по промелькнувшему в глазах императора выражению, это был шах.
— И что наш друг? — заинтересованно спросил он.
— Может добраться до тебя через нее, — просто сформулировал Кериас.
Император откинулся на спинку кресла, сложил пальцы домиком и задумчиво посмотрел на кузена.
— И откуда сведения?
— Остаточный след, который ощутил на ней в моем доме.
— Даже так?
Вопрос оказался риторическим, и, судя по лицу императора, это был шах и мат.
— Не перестаю удивляться, как ты умеешь сочетать волчью хватку с личными интересами. Я всегда отдавал должное твоему уму, Крис.
— Хорошо иметь в родственниках умного сумасшедшего, — искривил уголок рта дознаватель.
— Хорошо, — кивнул владыка. — Ты меня убедил. Но столь вопиющая выходка не может остаться без наказания, ты согласен?
Смысл последнего вопроса не сразу дошел до моего сознания, а потому я удивилась, когда дверь приоткрылась и в кабинет проскользнул давешний старичок-маг. С доброй улыбкой на лице он приветствовал Кериаса точно старого друга.
— Мой мальчик, — распахнул он объятия, — давно не видел тебя во дворце.
— А, Мясник, — протянул Кериас, уклоняясь от рук старичка. — Был бы рад не видеть тебя намного дольше.
Я впала в еще большую растерянность от непонятного прозвища и явного отвращения, что демонстрировал в присутствии дружелюбного мага дознаватель.
— Ваше императорское величество, — старичок с грустью отвернулся от не оценившего душевный порыв Зверя и слегка поклонился, — вы велели прийти.
— Скажите, давно ли у кузена были срывы? — поинтересовался император.
На этих словах Кериас ощутимо напрягся, а я заметила, как побелели костяшки его сжатых в кулаки пальцев.
Старичок обернулся. И куда только пропала его добродушная улыбка? Взгляд стал острее, и он просканировал неподвижного Зверя сверху донизу.
— Сила милорда растет, он справился с двумя приступами и последний удержал не так давно.
— Пора дать моему брату возможность выпустить пар, не находите? Помешательство — такая непредсказуемая вещь, непонятно, когда настигнет.
Старичок снова поклонился и ответил:
— Как прикажете, ваше величество. Но я вынужден предупредить, что последние попытки обуздать безумие стоили милорду очень больших усилий, к тому же он потратил энергию на некое крайне сложное заклинание, его защитная оболочка сильно истончилась. Спровоцированный приступ может серьезно пошатнуть здоровье и причинить слишком сильную боль.
На это император пожал плечами, словно говоря, что он все принял к сведению, но не видит причин отменять приказ.
Маг распрямил плечи и подступился к дознавателю, беря в тиски рук его голову.
Кериас не вздрогнул и не сделал попытки отшатнуться, он ни словом, ни жестом не выдал ни одной эмоции, которые в данный момент им владели. Но мне показалось, что я слышу хруст сжимаемых с нечеловеческой силой пальцев, а еще возникла стойкая ассоциация с сильным зверем, которого охотники загнали в ловушку и ранили острыми копьями. А главный из звероловов хладнокровно за этим наблюдал.
Точно в ответ на мои мысли мелькнувшая на лице Кериаса шальная ухмылка превратилась в настоящий оскал.
— Желаю тебе сгореть в том пламени, Рид, на которое обрекаешь меня. — А в следующий миг глаза дознавателя заволокло темной пеленой, он запрокинул голову, а картинка комнаты смазалась и поплыла, подернулась белым туманом, и уже издалека до меня долетел нечеловеческий вой.
— Стойте! — Я дернулась, но комната уже пропала, а передо мной вновь переливалась разноцветными искрами полупрозрачная стена.
— Камень ответил на твой вопрос, — прозвучало позади.
— Что? — Еще не до конца придя в себя, я обернулась, вспомнив наконец, в какой реальности нахожусь. — Он не ответил, он показал… показал какой-то кошмар!
— Это ответ. Ты спросила, что не поделили эти мужчины. Они не поделили тебя.
— Невозможно! Они не могли возненавидеть друг друга из-за меня, однако их взаимная неприязнь ощущается так отчетливо. Вы же сами видели.
— Я видел страх. Страх того, кого не мучил огонь.
— То есть вы… вы об императоре? Он опасается Зверя? Но владыка всесилен. Он только что доказал это, заставив Кериаса страдать.
— Он хочет управлять, — спокойно заметил Призрак, — но сложно повелевать тем, чья воля слишком сильна, как и нельзя подчинить страхом того, кто не боится. О причине противостояния камень рассказал честно. Он не обманывает, Миланта, никогда.
— Не могут император и его кузен так ссориться из-за меня. Я обычная простая библиотекарша. Пусть даже сейчас меня и превратили в такую… куклу, но я не гожусь на роль коварной соблазнительницы, из-за которой мужчины забывают даже о долге. Та же мадам Амели даст мне сто очков вперед. У них было что-то в прошлом, и я об этом спрашивала.
— Нужно задавать правильные вопросы, — улыбнулся Призрак и медленно поднялся. — Извини, Миланта, но больше я не могу держать грани. Приходи еще, когда решишь, что готова принять обе реальности, тогда ты будешь помнить.
Стены заискрились так ярко, что я зажмурилась, а когда открыла глаза, перед моим взором сливались в разноцветное пятно стеклышки витражного окна, голова гудела, хотя лечение императорского мага вроде бы принесло облегчение. На душе было тяжело, а ужин у владыки оставил после себя тянущее чувство страха в душе.
Когда позади отворилась дверь подземного хода, а вернувшиеся охранники попросили следовать за ними, я с большой охотой исполнила их просьбу. Ничего так не хотелось сейчас, как побыстрее покинуть дворец.
В доме давно погасли огни, ведь утро еще не вступило в свои права, хотя ночь была на исходе. Личная охрана императора оставила меня на ступенях особняка и, отвесив еще один поклон, поспешила удалиться.
Я вошла в просторный холл, подошла к лестнице и хотела уже подниматься к себе, когда вспомнила, что в руках у меня та самая шкатулка, переданная Кериасу императором. Ее вложил мне
