Красивая...
Гауптштурмфюрер СС прикинул, каков ее шанс уцелеть к концу операции. Ноль целых, ноль десятых... Может, наплевав на все, вытащить девчонку из ада, отправить подальше, а после войны назначить Рейхспрезидентом?
Вздохнув не без сожаления, сын колдуна щелкнул зажигалкой. Никак стареть начал, Гандрий?
— Сволочи! — выдохнула Ингрид, откладывая газету. — Как они смеют? «Авантюристы и дезертиры»! Это кто дезертир?!
Харальд Пейпер пожал плечами:
— А что им еще говорить, если плутократическая пресса гнусно клевещет на павших героев «Эскадрильи прикрытия “Эйгер”», отдавших свои молодые жизни ради покорения неприступной Северной стены...
— Курц и Хинтерштойсер действительно взяли Стену! — резко перебила Ингрид. — Пусть пишут, что хотят!
— Пусть, — улыбнулся младший брат. — А что взяли, не сомневаюсь, раз там побывал Марек. Вы бы, Ингрид, не сердились, а радовались. Если о таком пишут в «Фелькишер Беобахтер», значит, шум стоит немалый... Кстати, вы как, надумали?
* * *
Лицом к лицу, глаза в глаза...
— Согласна... Если что, я уже умирала. Не страшно! Как называется организация?
— «Германское сопротивление». Первое ваше задание, Ингрид — придумать себе псевдоним. Мужской, незачем «стапо» подсказки давать.
— Если так, то... Эйгер! Имя... Пусть будет Вальтер, хорошо?
— А теперь вам пора узнать, кто всем этим руководит.
— Уже догадалась. Вы!
— Ошиблись. Руководить будете вы, товарищ Вальтер Эйгер!
Глава 4. Башня и рыболов
Потрошение. — Черный Конь. — «Тупы-ы-ые!» — Бодлер и Рембо. — Gradalis. — Доска Счета Истинного. — Комиксы ее сиятельства. — Натали Кабис и мсье Брока. — Главный почтамт.1
Думала позвонить, но в последний миг достала из сумочки белые тонкие перчатки и отмычку. Не из особой нужды — себя проверить, лишняя тренировка никогда не помешает. Замок, правда, так себе: модный «американец», минута работы, не больше. Старые сейфовые, где ключи с бороздкой, не в пример сложнее. И дверь подгуляла, в три удара вышибить можно.
Чуток налево, нажать, еще нажать... Есть!
Отмычку Мухоловка купила на той же улице, где заказывала балетный станок, в соседней мастерской. Предлагали целый набор («Самая лучшая арматура, мадам!»), еле отговорилась. Париж, Париж!..
Дверь приоткрылась, но на чуть-чуть: цепочка, стальная, как на старых наручниках. Анна, усмехнувшись, вновь открыла сумку, но уже большую, хозяйственную. С такой добрые парижанки по магазинам ходят.
Клещи!
Кто не спрятался, она не виновата!
* * *
— Здравствуй, Шарль!
За все годы знакомства секретному агенту Мухоловке так и не довелось побывать у коллеги в гостях. Карел Домучик больше всего на свете ценил покой и уют. А что будет, если твой порог перешагнет Сестра-Смерть?
...Кухонька, маленькая, двоим не развернуться. На плите — кастрюля с деревянной ручкой, на столе недопитая чашка чая. Шарль у стола, в майке и мятых пижамных штанах в полоску. Руки подняты, закушены губы. Очки — и те погасли.
Понял!
Мухоловка дернула пистолетным стволом.
— Повернись! Медленно, иначе убью не сразу.
Подождала, оценив лысинку на затылке, а затем и в кастрюлю заглянула.
— Вареные яйца? Знаешь, очень актуально. Спасибо за подсказку.
Ответа ждать не стала — врезала тростью по затылку. Рукоятью, где залит свинец.
Со свиданьицем!
* * *
— Потрошение, Шарль, дело хлопотное. Это лишь кажется, что работы на три минуты. Вогнал иголку куда нужно и записывай все подряд. Не-е-ет, возни много. Вот, скажем, куда тебя положить. Если на паркет, пятна останутся. Некрасиво! Я занавеску из ванны взяла — постелить. Ты не против? Извини, воду разлила, пока тебя приводила в чувство. Но это лишь вода, не страшно.
Ответа не дождалась, да и трудно отвечать, когда кляп во рту. Анна поглядела в близорукие злые глаза, улыбнулась.
— Я с твоим консьержем долго по-итальянски объяснялась. Мол, бедная девушка, инвалид, без куска хлеба, а ты мне работу обещал. И в полиции скажу, если что. Заманил — и хотел обесчестить. На французов такое очень действует.
Разрезала майку, стащила пижамные штаны, легко коснувшись скальпелем кожи.
— Крови не будет. Несколько пятнышек, следы от уколов. А вдруг ты, Шарль, наркоман?
Работать решила в комнате, где места больше. Все подготовила, разложила инструмент, а заодно и бумаги просмотрела. Ничего брать не стала, но главное запомнила.
— Начнем?
Щелкнула коллегу по носу, вынула кляп.
Во время работы Сестра-Смерть любила напевать, негромко, ничему не мешая. На этот раз, дабы образу соответствовать, выбрала итальянские песни. Решила перемежать веселое с грустным, огонь со льдом, мед с полынью. Ведь и жизнь такая, в две полоски, словно у зебры. Лишь иногда третий цвет появляется — красный.
* * *
— Анна, прекрати! Я все расскажу, не надо!..
— Конечно, расскажешь, Шарль. У меня не молчат. И не нарушай правила. Объект, как ты знаешь, может просить только об одном — о смерти. И очень убедительно, а то я не поверю. Итак, вопрос первый...
Уже на третьей песне она поняла, каким может быть их с Мареком номер. Парень силен и ловок, но ничего сложнее танго наверняка не танцевал. Значит, вести ей. Она — бедная художница, итальянка... А какие в Италии танцы? Веселая бергамаска, модная в прошлом веке пиццика, маскаретта — венецианское буйство, сальтарелла с триолями из восьмых на каждую четверть, чинная павана и в контраст ей — бодрая гальярда... Несть им числа, но не всякий на сцене будет смотреться, особенно если выступают двое. Ндреццата, где палками фехтуют, хороша, но за месяц такое не подготовить.
Сообразила, когда доставала иголки. Протерла первую спиртом, прицелилась получше...
Есть! Нашла!
И запела мрачную, с надрывом «Fior di tomba».
