Никогда в жизни юноша не видал такой роскоши! Переодевшись, он отправился к королеве, ждавшей его в своих комнатах.
– Сэр Мерлин, ты исполнил все, для чего был призван, и даже более, – сказала она (и от юноши не укрылось, как тяжело дались ей эти слова). – Пришло время отпустить тебя – с благодарностью и уверенностью в том, что мы встретимся вновь.
Мерлин низко поклонился и, прежде, чем на королевских (или же его собственных) глазах появились слезы, уже мчался назад, сквозь столетия, к Хрустальной пещере отшельника Галапаса.
Оттуда он без промедлений, найдя в себе достаточно волшебных сил, чтобы преодолеть многие мили в течение минут, отправился через Уэльс туда, куда манила рассказанная Викторией сказка о короле, старавшемся успеть построить замок до нападения врагов. Каждый день стены замка росли, но каждую ночь все воздвигнутое обращалось в развалины. Все были в отчаянии, но лишь до тех пор, пока к замку не явился отважный юноша в плаще, украшенном лунами, и не укротил двух драконов, бившихся каждую ночь в глубоких пещерах под замком – от этого-то и рушились стены. Мерлин знал: этот юноша – он.
4– Королева Виктория, – сказал один из ораторов на ее Золотом юбилее, – приняла Британию связанной воедино почтовыми дилижансами, а ныне правит Британией, мчащейся по рельсам железных дорог, правит четвертью земного шара и четвертью его населения.
На закате царствования в замке Балморал, среди шотландских гор, королеву постигло великое горе – смерть ее егеря, Джона Брауна.
«Миссис Браун скорбит по покойному муженьку», – так отозвалась об этом одна лживая подпольная лондонская газетенка.
На самом деле Браун – драчливый, много пьющий, грубый со всеми и каждым при дворе, кроме королевы – был всего-навсего единственным на Земле, кто разговаривал с ней, как человек с человеком.
О смерти его не горевал никто, кроме королевы. Но королева оплакивала его весьма вызывающе. Сколько мемориальных досок было развешено, сколько отлито статуэток!
А двор со смертью Брауна вздохнул с облегчением, но облегчение оказалось недолгим. Дабы ознаменовать принятие на себя короны Императрицы Индии, Виктория решила завести при дворе нескольких туземных слуг. Среди них оказался Абдул Карим, научивший королеву паре-другой слов на хинди. За это королева даровала ему титул Мунши, что означает «Учитель», и назначила своим личным секретарем.
Вскоре Мунши начал появляться рядом с королевой на дворцовых приемах, получил доступ к секретным правительственным докладам и был представлен официальным лицам из-за рубежа. Дальше – больше: ввязавшись в мелкие интриги, он принялся передавать королеве гнусные сплетни о таких же слугах, как сам. Вот когда двор пожалел о простом, прямодушном мистере Брауне! Дети Виктории, многие из коих успели достичь весьма почтенных лет, находили Мунши отвратительным, правительство же тревожила сохранность государственных тайн.
«Индийская кобра в королевской гостиной!» – злословили скандальные газетенки.
Нет королева не желала слышать ни единого дурного слова в его адрес, но понимала: он – тоже не то, чего бы ей хотелось.
– О, вы, жестокость юных женщин и старческое безрассудство мужчин! – восклицал Мерлин, расхаживая взад-вперед по комнате стеклянной башни, служившей ему тюрьмой.
Волшебница Нимуэ, скрашивавшая преклонные годы Мерлина, восстала против него и одержала верх – при помощи всего того, чему он сам ее и научил.
Когда маг был мальчишкой, королева Виктория рассказала ему о короле Утере Пендрагоне, строившем тот самый замок, что рушился каждую ночь. Избавив Пендрагона от этой напасти, Мерлин заручился его доверием. Затем – рождение королевского сына, спасение наследника от узурпаторов, меч в камне, корона Британии и всё, что из этого вышло.
Однако о Нимуэ Виктория не сказала Мерлину ничего. Она сочла это слишком печальным.
– Зачатый от инкуба, крещенный в церкви, укротитель драконов, советник и наставник королей, кто я теперь? Камбион-рогоносец! – стенал он.
Львиная доля волшебных сил оставила Мерлина. Недоставало даже на то, чтобы освободиться. И все же он хоть понемногу, да колдовал: превращал залетных мух в бабочек, заставлял собственные тапочки то исчезать, то появляться… Он знал: это для чего-то нужно, вот только не всегда мог вспомнить, зачем.
И вот однажды утром, во время колдовских занятий, он был подхвачен неведомой силой и перенесен из башни в комнату, битком набитую подушками из шотландки, с шотландскими клейморами[57] на стенах. Из соседней комнаты доносилась музыка, а прямо на него ласково смотрела старая леди в черном.
При виде его поникших плеч и дрожащих коленей королева Англии, императрица Индии поднялась, отвела его к дивану и усадила рядом с собой.
– Музыка, что ты слышишь – это отрывки из «Шотландской симфонии» герра Мендельсона в исполнении струнного квартета, – сказала она. – Музыканты играют без устали, пока я не отойду ко сну. Давным-давно ты рассказывал, что так было устроено при королевском дворе в 2159-м.
День был прохладен, и они выпили подогретого вина, сдобренного пряностями.
– Повелительнице Британии требуется забота волшебника, – сказала королева, – а на какое время – это Ее Величество решит позже.
Мерлин понял, что спасен. А когда в двери без доклада вошел Мунши, волшебник поднялся в полный рост. При виде белобородого старца с горящим взором и искр, сыплющихся с кончиков его пальцев, индус поспешил сбежать.
В тот же день, на диво всему Балморалу, Ее Величество отстранила от должности своего личного секретаря и отдала приказ никогда впредь не допускать его к своей особе. Весь двор гадал, займет ли его место кто-то еще, но никаких свидетельств в пользу этого не обнаружилось.
Люди много судачили о странном поведении королевы Виктории в последние годы жизни – и о неизменно пустующем, согласно ее строгому приказу, месте рядом с нею в каретах, в вагонах железной дороги, на королевских приемах, и о пустующих комнатах по соседству с ее покоями, куда не допускалась ни одна живая душа…
А время от времени королева отсылала прочь из своих покоев всех фрейлин и слуг с приказом не возвращаться раньше следующего утра.
Кое-кто при дворе намекал на постепенное помрачение рассудка, относя это на счет дурной наследственности. Но большинство полагало, что все дело в обычных старческих причудах, безвредных и по-своему очаровательно человечных.
Правду сказать, некоторым из придворных удавалось кое-что приметить краешком глаза. Конечно, Мерлин умел становиться невидимым, но возраст и рассеянность брали свое. И в сумерках среди зарослей дрока в Балморале, туманным днем на берегу у Осборн-хаус, в коридорах Виндзорского замка рядом с Ее Величеством вдруг возникал человек, закутанный в плащ, с длинной седой бородой и длинными седыми волосами.
Но, стоило случайному свидетелю обернуться, он тут же исчезал.
Королева рассказывала Мерлину об их прошлых
