Казань — встречала новым аэропортом и строгой, протокольной Ауди у трапа. Это за мной.
В Казани — я бывал часто, потому что Казань была одним из признанных центров нефтехимии, нефтяного машиностроения и обучения по специальностям, связанным с нефтью. Это был старый — но одновременно с этим очень молодой город. Татарам удалось очень многое — до того как все началось Казань была одним из самых чистых, и при этом самых современных городов России. Да, в неё вложили — но и сами казанцы сделали очень многое. Шаймиев в своё время ввёл незаконный налог 1 % на зарплату — на расселение деревяшек и ветхого жилья. Потом его отменили — но за это время в республике успел сформироваться мощный строительный комплекс. Плюс — у татар была одна особенность: они прирождённые бизнесмены. В отличие от русских они не слишком сообразительны, но создать примитивный, но крепкий бизнес и держать его — способен почти каждый. Поэтому — Казань была ещё и очень богатым городом, а бизнесы в Татарстане росли как грибы после дождя, чему местная власть всемерно способствовала: что-то изыскивали сами, что-то получали по федеральным программам. Причём — в отличие от других регионов они не специализировались на чем-то одном, а брались за все, на чем можно сделать деньги. От программирования до выращивания шампиньонов.
А потом — пришли свидомые…
Но пока что их разрушительная деятельность была не очень то видна. На улицах грязнее, чем в прошлый раз, но не грязнее, чем в среднем по России. Какое-то пикетирование на пешеходной улице. Старые дома — у Казани неплохо сохранился центр.
Русские, вам здесь не место!
О! Крик души, на одной из стен. Вот — оно. И даже если так думает один из десяти, один из двадцати — наш невесёлый опыт показывает, что они добиваются своего. Как? А хотя бы и Майданом…
И просто потому, что оставшиеся девять — не выйдут, и не втопчут этого одного в землю. Потому что стремно, потому что неохота отношения портить, потому что моя хата с краю. Так вот и молчат — пока бомбы не станут падать на дома…
* * *В помпезном здании Министерства сельского хозяйства заседал Курултай — это незаконный орган, взявший на себя функцию «говорить от имени народа», который по хорошему следовало бы гнать оттуда поганой метлой, а зазевавшихся — в кутузку. Это и есть свидомые. Но я ехал не туда, я ехал к президенту Татарстана.
Про него я знал мало, но, то что знал не внушало доверия. Нуралиев, известный в республике спортсмен, потом тренер, потом депутат. Потом президент — явно декоративная фигура. А у меня нет времени на ритуальные танцы.
Машина подкатила к входу, здесь встречала охрана. С автоматами.
* * *В кабинете президента Татарстана уютно пахло кофеем и почему то лавандой. Портрет Бельского в кабинете не было — как и у меня самого. Сам Нуралиев — осторожный, представительный — поздоровался, спросил как дела. Заверил в том, что Екатеринбург тут помнят и нам всегда открыта дорога.
Но я смотрел не на него. Я смотрел на Венера Латыпова, сидевшего напротив. Два дня назад — я об этом ещё не знал — он был назначен председателем правительства Татарстана. Это был мой давний деловой партнёр. Мы с ним вместе — пуд соли слопали. Ну, не пуд — но немало. Попасть в экспортную трубу в России — всегда было непросто.
* * *— Как жив то?
— Нормально…
Венер поправил шапочку на своей короткой стрижке, что от моего внимания не ускользнуло. Раньше он не ходил в дурацком головном уборе. После того, как все положенные слова были сказаны (по протоколу глава одного региона не может зайти к одному из подчинённых другого, минуя кабинет Первого) — мы переместились в его новый, ещё с вещами предыдущего хозяина кабинет…
— Я собственно, вот что тебя пригласил. Ты понимаешь, что нам в Москве сейчас палки в колеса ставят, верно?
— Я об этом не знаю.
— Ставят. Но ты понимаешь, что дело есть дело. Нельзя рушить экономику в угоду политическим игрищам. Мы нуждаемся в вас, как и вы в нас.
— В Минсельхозе это слабо повторить? Или на митинге?
Венер поморщился
— Не надо.
— Что — не надо?
— Спекулировать на трудностях. Это все преходяще.
— Ты так в этом уверен? Курултай — так я уверен, они туда надолго пришли, расходиться не собираются. Ещё бы — говорить от имени народа — круто! Да ещё их никто не избирал, сами пришли и заявились. Совесть народная. И на предвыборную кампанию тратиться не надо, потом отбивать — сразу чистая прибыль в карман.
— Курултай это издержки. Народу слишком долго затыкали рот.
— Народу? Народу, Венер? Они — народ? Ну, хорошо, народу слишком долго затыкали рот, а теперь он открыт и говорит, что я — оккупант русский. Вон отсюда. И в то же время ты говоришь — business as usual[27]. Я кому должен верить? Тебе? И до каких пор? Пока Майдан у вас не случится? Или как? Я сто пудов уверен, любые деньги поставлю, что где-то в девяносто втором — девяносто третьем, весь донецкий бизнес был уверен в том же самом — пусть мы отделились, но все равно business as usual. И так и верили, что все под контролем, все as usual — пока Грады на голову не полетели. Ты хоть видел этих полит эмигрантов? Я — видел, страшно смотреть. Ты на себя — не примеряешь?
Я наклонился вперёд
— Венер. Давай, по-чесноку. Вы понимаете вообще, что весь вот этот дискурс — насчёт языка, насчёт угнетения, насчёт самостоятельности — вы понимаете, какой это п…ц? Вы понимаете, что в Европе, в Америке — снимают границы, упрощают визовые режимы — а мы границы строим. Вы понимаете, что когда все идут вперёд — мы идём назад, причём с идиотскими песнями, скача и игогокая. Все говорят о том, что национальное государство отмирает, а мы это национальное государство создаём. Вы понимаете, что любая таможня создаётся ровно для того, чтобы кто-то с неё кормился — нет? Так нах… вы это взваливаете себе на плечи. Вам что — дармоедов мало? Что за х…я насчёт языка — вот мы с тобой сейчас разговариваем на русском, и понимаем друг друга. Ты хочешь, чтобы наши дети друг друга не понимали, или что ты хочешь?
Венер — он был бизнесменом, управлял крупным химическим предприятием и имел пакеты акций в других местах — не нашёлся что ответить. Потом — он достал бутылку из ящика стола,
