Идеологическая машина пропаганды работала безукоризненно – вера в светлое будущее и непогрешимость коммунистической партии и лично товарища Сталина, ведущего к этому будущему, была всеобщей. И даже те, кто попадал в жернова репрессий, в подавляющем большинстве считали это частной ошибкой и даже пытки и расстрел не могли их переубедить. К. К. Рокоссовский, будучи под следствием в 1937–1939 годах, подвергался пыткам, чтобы выбить ложные показания на себя и других. Ему выбили передние зубы, сломали три ребра, молотком били по пальцам ног, выводили во двор тюрьмы на расстрел и давали холостой выстрел, и тем не менее до конца жизни он остался верным Сталину. В 1962 году Н. Хрущев предложил ему написать разоблачительную статью о Сталине. К. К. Рокоссовский ответил: «Никита Сергеевич, товарищ Сталин для меня святой!» На следующий день его сняли с должности заместителя министра обороны СССР.
Помимо обыденной реальности, в которой жил советский человек, и идеологической реальности, в которую он свято верил, была еще одна – реальность советского государственного террора, который начался сразу после Октябрьской революции. Красный террор почти сразу же обрел государственную институализацию, и его органы вскоре стали всесильными: ВЧК (1917–1922), ГПУ (1922–1923), ОГПУ (1923–1934), НКВД – НКГБ (1934–1943), НКГБ – МГБ (1943–1954), КГБ (1954–1991). Деятельность этих органов была тайной, скрытой, но иногда, когда это было политически целесообразно, ее результаты обретали публичность в открытых судебных процессах над «врагами народа». Именно такими были процессы над эсерами (1922), «вредителями» (1928), Промпартией (1930), Московским центром (1935), три Московских процесса (1936, 1937, 1938) и т. д. Если до начала 1930-х еще не все подсудимые признавали себя виновными, то с 1930 года каждый открытый судебный процесс превращался в отрепетированный спектакль, где все обвиняемые признаются в преступлениях, зачастую нелепых и абсурдных. Трудовые коллективы по всей стране на собраниях требуют смертной казни «врагам народа», т. е. спектакль приобретает всенародное звучание. В открытых судебных процессах были осуждены десятки, сотни советских граждан, однако миллионы других без суда и следствия репрессировали, расстреливали, депортировали. «Воронки ночью, демонстрации днем» (А. Солженицин).
Государственный террор в СССР охватил всю территорию страны и все социальные группы населения. Первоначально его задачей была борьба с контрреволюцией, вскоре уничтожению и репрессиям подверглись представители всех непролетарских групп, реальные и потенциальные политические противники, активные и успешные крестьяне, технические специалисты дворянского происхождения, священнослужители, ученые, военные и представители творческих профессий. Позднее террор стал проводиться с целью социальной профилактики – депортация этнических групп, плановые зачистки населения по всей территории страны, куда попадали представители всех классов, профессий, национальностей. Тоталитарной стране нужны были послушные безропотные исполнители, а все инициативные и творческие функции были аккумулированы на вершине пирамиды власти. С помощью террора государство выкорчевало все формы гражданского общества и перманентно уничтожало всех непокорных. Остальные, не попавшие в жернова карательных органов, находились в постоянном напряжении и страхе[101]. «И всю ночь напролет жду гостей дорогих, шевеля кандалами цепочек дверных» (О. Мандельштам, 1930). Кроме того, труд заключенных стал широко использоваться в народном хозяйстве. Подавляющее большинство великих строек социализма проводилось либо с применением рабского труда заключенных, либо исключительно заключенными (Беломорско-Балтийский канал, канал имени Москвы, Печорская железная дорога и т. д.).
Большинство граждан СССР не знали и не подозревали о масштабах репрессий. Пресса преподносила их как борьбу с внутренними врагами, которые тесно связаны с внешними – международным империализмом. Немногие понимали, что происходит в стране, и только единицы отваживались об этом говорить, но участь их была предрешена. О масштабах террора 1917–1953 году начали узнавать только после XX съезда КПСС (1956).
Поразительно, но советские фотографы в своем большинстве избежали жестких репрессий. Были расстреляны Г. Клуцис и В. Булла в 1938, осуждены А. Булла в 1928 (умер на Соловках в 1943), А. Гринберг в 1936, В. Улитин в 1942. Несколько фоторепортеров пострадали во время войны. Например, Д. Бальтерманц в 1943 году был разжалован в рядовые и направлен в штрафную роту. Несколько фоторепортеров лишились работы после войны в период борьбы с космополитизмом. Советская власть подвергла репрессиям не отдельных фотографов, а всю инфраструктуру фотографии – национализировала частные фотоателье, ликвидировало Русское фотографическое общество, разгромило пикториалистов и конструктивистов. Но по сравнению с советскими писателями, десятки которых расстреляли, а сотни – прошли через лагеря, к фотографам советская власть отнеслась сравнительно мягко. Гораздо чаще репрессиям подвергались редакторы газет и журналов, которые нередко одновременно были писателями. По-видимому, это объясняется тем, что фотографии, поставляемые репортерами в прессу, являлись последним звеном в иерархии редакции журналов и газет. Фоторепортер получал от редактора задание сделать репортаж на заданную тему в определенном месте. Бильд-редактор отбирал из того, что снял фотограф, необходимые для номера снимки и проверял подписи к ним, следующий уровень цензуры – художественный редактор, потом – уполномоченный Главлита. Фоторепортер оказывался рядовым солдатом на поле боя пропаганды. Если фотографии не имели нужного пропагандистского эффекта, их не брали в номер, а фотограф больше не получал редакционного задания. Именно так отсеялись пикториалисты (Н. Андреев, Ю. Еремин и другие), когда в середине 1930-х годов государство пыталось вовлечь их в фотопропаганду.
Советская пресс-фотография вместе с советской литературой, живописью, архитектурой, кино на протяжении десятилетий создавала и поддерживала грандиозный миф о советской цивилизации. Начало ее – Октябрьская революция, которая открывает «новую эру в истории человечества». До нее – хаос, мрак, тупость, бесправие, страдание народа, неравенство, разобщенность, после нее – свобода, равенство, братство, плановая экономика, коллективизм, социальная защищенность, всеобщая грамотность, справедливые законы и т. д.
Был сформирован советский пантеон богов-героев: архаичные – Маркс и Энгельс, верховный – Ленин (умерший, но «вечно живой») и жизнеустроитель – Сталин (отец народов, вождь мирового пролетариата, корифей всех наук, мудрый и непобедимый). Далее шли герои помельче – революции, Гражданской войны, отдельных отраслей хозяйства и т. д. Поскольку с течением времени оказалось, что некоторые соратники Ленина и Сталина – предатели, то был сформирован пантеон вождей-отступников – Троцкий, Каменев, Зиновьев, Бухарин и т. д.
СССР как инстанция добра и света была окружена злым царством буржуазии и капитализма, который стремится всеми способами уничтожить социализм, и засылал к нам своих эмиссаров, которые вербовали шпионов, диверсантов, вредителей и прочих врагов народа. Наши органы с «чистыми руками, холодной головой и горячим сердцем» непрерывно разоблачали внутренних врагов, а доблестная Красная армия готовилась отразить агрессию внешнего врага.
Советский народ в едином трудовом порыве строил социализм – ликвидировал безграмотность, преобразовывал природу, перекрывал и соединял каналами реки и моря, электрифицировал
