— Отпечатай ему другой. Не хочу, чтобы кто-нибудь пользовался моим. И моей перифералью тоже.
— Извини, — расстроенно сказал Эдвард.
— Знаю, он тебя заставил.
— И я моего сладкого красавчика никому не уступлю, — капризным тоном объявил Коннер.
— Ему там кое-что подобрали, — сказал Эдвард. — Он вернулся сюда на несколько минут, потом ушел снова.
— Перифераль? — спросила Флинн.
— Телепузика, — ответил Бертон за ее спиной.
Она обернулась. Лицо у него было уже почти обычного цвета.
— Чего?
— Шесть дюймов ростом. На экзоскелет, на место головы, поставили рубку, в нее посадили телепузика. Синхронизировали их. Я делал сальто назад. — Он улыбнулся во весь рот.
Флинн вспомнила безголовую белую машину:
— Ты был в той штуке для упражнений?
— Тлен не разрешила мне оставаться в твоей девочке.
— И я не разрешаю. Штаны надень.
Бертон с Эдвардом исполнили что-то вроде танца в тесном пространстве: Бертон протиснулся к вешалке, а Эдвард с кружкой в руке пересел на кровать. Он поднес кружку Коннеру к губам, Бертон снял с вешалки новенькие камуфляжные штаны.
— Есть разговор на минутку, — сказал он и вышел со штанами в руках. Флинн за ним. — Дверь закрой.
Перед трейлером Бертон вытащил ногу из незавязанной кроссовки, продел в штанину, вставил обратно в кроссовку, затем повторил то же с другой ногой.
— Ты выходила там из дома? — спросил он, застегивая ширинку.
— Только в сад. И виртуально, в коптере.
— Там почти никого на улицах. Заметила? Самый большой город Европы. Видела кого-нибудь?
— Нет, только в одном месте, но это вроде туристического аттракциона, и Недертон потом сказал, там почти все ненастоящие. И слишком тихо во дворе. Для города, в смысле.
— Меня Тлен тоже катала на коптере, пока тот, с косичкой, налаживал моего телепузика для экзо.
— В Чипсайд?
— Никаких чипсов я не видел. Мы пролетели над рекой, низко. Плавучие острова, что-то типа приливных электростанций. Но за все время я видел пятьдесят, от силы сто человек. Если это были люди. Как в старых исторических играх, до того, как научились делать толпы. Если это не игра, то где все?
Флинн вспомнила, как сама подумала о том же, когда впервые поднялась над городом в коптере.
— Я ее спросил, — сказал Бертон.
— И я. Что она тебе ответила?
— Что людей сейчас меньше, чем было в наше время. А тебе?
— Сменила тему. Она объяснила, почему меньше?
— Пообещала объяснить, когда будет время.
— А ты что думаешь?
— Ты заметила, она считает, что у них всё — отстой?
— Она тебе сказала?
— Нет, но по ней видно. Ты заметила?
Флинн кивнула.
Глава 64
СтерильноБар был заперт. Недертон снова прижал большой палец к стальному овалу. Ничего не произошло.
Однако он заметил, что ничуть не огорчился. Может, так чувствуют себя те, кто поставил ламинаты в Патни. Мысль была настолько необычная, что Недертон огляделся, словно проверяя: не видел ли кто, как она у него мелькнула. Видимо, он находился в каком-то сложном биофармакологическом состоянии, «медичи» что-то сделал с его допаминовыми уровнями, рецепторами — в общем, с чем-то. Радуйся, посоветовал он себе, хотя, возможно, все было не так просто.
Тлен сказала Недертону, что заснул он сразу и спал беспробудно до самого появления Бертона. «Медичи», объяснила она, эмулировал эффект гораздо более долгой фазы быстрого сна, чем на самом деле, и еще много чего. Однако, после того как они усадили Оссиана в кресло, Тлен отправила Недертона досыпать, предварительно еще раз приложив «медичи» к его руке. После того крайне неаппетитного и кровавого, что происходило с Оссианом, процедура казалась негигиеничной, хотя Недертон знал, что на своем наноуровне «медичи» всегда стерилен.
Теперь он проснулся снова и спустился по лестнице-сырорезке. В яхте никого не было, кроме двух перифералей. Приятель Флинн, Коннер, оставил свою на шикарной кровати Зубова-деда. Она лежала, раскинув руки крестом и плотно сдвинув щиколотки.
Появилась эмблема Лоубир — пульсирующая корона. Недертон стоял лицом к столу, и создавалось впечатление, что в кресле за мраморной столешницей сидит коронованный призрачный сотрудник «Милагрос Сольветры», фирмы тоже по-своему призрачной.
— Да?
Эмблема перестала мигать.
— Вы спали, — сказала Лоубир.
— Появился брат Флинн. Неожиданно, — ответил он.
— Его тщательно отбирали в армию за исключительное сочетание импульсивности и объективного расчета.
Недертон чуть повернул голову, переместив эмблему за окно, но теперь казалось, что призрак стоит снаружи, смотрит внутрь.
— Мне показалось, что он все-таки уравновешеннее того, другого.
— Изначально так не было. Их армейские досье сохранились в нашем мире со времен до вмешательства Льва. Они оба искалечены, в разной степени.
— Мне было неприятно, что он в ее периферали. — Говоря, Недертон подошел ближе к окну, поскольку заметил, что вдалеке вроде бы запульсировала арка.
Загорелась другая, ближе, и он увидел Оссиана, который шел к гобивагену, как-то странно выставив вперед чуть согнутые в локтях руки.
— У Оссиана такой вид, будто он толкает что-то, чего здесь нет.
— Русскую коляску. Я поручила техникам в срезе Льва ее разобрать.
— Коляску? — Тут Недертон вспомнил, что видел ее, завуалированную, в прихожей.
— Мы сделали практически невозможным хранение запрещенного оружия. То, что извлекут из коляски, будет почти стерильно.
— В каком смысле стерильно? — спросил Недертон. Ему представился «медичи».
— Лишено опознавательных знаков.
— Зачем оно вам?
— Вы ели? — спросила Лоубир, пропуская вопрос мимо ушей.
— Нет. — Он внезапно понял, что и впрямь голоден.
— Тогда лучше подождать, — сказала Лоубир.
— Чего подождать?
Но ее эмблема уже исчезла.
Глава 65
Черный ход в настоящееФаба занимала один конец торгового центра, ближе к городу, «Суши-лавка» — противоположный, их разделяли три пустых магазина. Тот, что сразу за фабой, зачах, когда схлынула мода на пейнтбольных мини-роботов. В соседнем, пока он еще работал, наращивали ногти и волосы. Третий на памяти Флинн был закрыт всегда.
Бертон припарковал прокатную машину перед бывшим мини-пейнтболом. Серый полимер, которым витрины замазали изнутри, уже начал лупиться по углам.
— Теперь он наш, — сказал Бертон.
— Кто «он»?
— Вот. — Бертон указал прямо вперед.
— Арендовали?
— Купили.
— Кто купил?
— «Сольветра».
— «Сольветра» купила магазин?
— Торговый центр. Сегодня утром порешили.
— Кого порешили?
— Не кого, а что. Дело. Бумаги выправляют прямо сейчас.
Флинн не знала, что труднее вообразить: деньги, на которые можно приобрести торговый центр, или идиота, который на него польстится.
— А на фига?
— Мейкону надо где-то держать принтеры. Нам нужно место для работы. К Шайлен мы все не влезем. Она, кстати, толкнула свой бизнес «Сольветре».
— Чего?
— Глянула на тебя, на Мейкона, решила, ей тоже надо. А мы не можем вести дела из трейлера. Да и лучше, если вся веселуха будет подальше от мамы.
— Да, наверное, — сказала Флинн.
— У нас тут дроны в воздухе и еще на подходе, ими занимается Карлос. Главное, не будет этой петрушки, когда адвокаты из Клэнтона возят наличку мешками: в банк не положишь, налоги не заплатишь, отмывать — половину отдашь дяде. Все равно что деньги от лепил. Если мы в «Сольветре США», это наша
