Офелия ступила на землю, чуть живая от страха. Ветер распахивал ее шубы, вздымал подол платья, потом сорвал шапку, которая мгновенно куда-то улетела, и начал трепать волосы. Девушка попыталась рукавицами смахнуть снег с очков, но тот намертво прилип к стеклам. Ей пришлось снять очки, чтобы оглядеться. Но куда бы ни упал ее близорукий взгляд, вокруг были только мрак и снег. Она даже потеряла из вида Торна и тетку.
– Давайте руку! – прокричал какой-то человек.
Она растерянно протянула ему руку и тут же очутилась в санях, которые прежде не заметила.
– Держитесь крепче!
Девушка вцепилась в бортик саней. Все ее тело, скованное холодом, сотрясалось от толчков.
Над ее головой непрерывно свистел бич, подгоняющий собачью упряжку. Сквозь прищуренные веки Офелия смутно различала светящиеся полосы, которые переплетались между собой во мраке. Это были фонари. Сани мчались по городу, разметая белые вихри по тротуарам и стенам домов. Казалось, эта бешеная гонка в снегах не кончится никогда… Но тут сани наконец замедлили бег.
Упряжка въехала на величественный подъемный мост.
Егерь
– Сюда! – крикнул незнакомец, размахивая фонарем.
Дрожащая, растрепанная, Офелия кое-как выбралась из саней и тут же по щиколотку увязла в снегу. Она понятия не имела, где находится. Перед ней был какой-то двор в окружении каменных стен. Буран уже стих, но ледяной ветер все еще больно хлестал по лицу.
– Удачно съездили, господин Торн? – спросил человек с фонарем, подходя к путешественникам. – Я и думать не думал, что вы так долго будете в отлучке. Уже и беспокоиться начал. Ну и ну, вот так явление!
И он осветил фонарем измученное лицо Офелии. Его акцент был еще более резким, чем у Торна, и девушка с трудом поняла, что он сказал.
– Черт возьми, какая щупленькая! И еле на ногах стоит. Надеюсь, она не отдаст концы прямо тут, у нас на глазах. Они что, не могли вам подыскать девушку попухлявее?
Офелия изумленно слушала его. Но едва человек протянул к ней руку, явно желая коснуться, как ему на голову обрушился сильный удар зонтиком тетушки Розелины.
– Лапы прочь от моей племянницы! И укоротите язык, грубиян! – гневно вскричала она из-под меховой шапки. – А вы, господин Торн, могли бы и запретить ему…
Но Торн воздержался от ответа. Он был уже далеко, и силуэт его огромной медвежьей шкуры четко вырисовывался в освещенном дверном проеме. Офелия, как во сне, пошла за ним. Она старалась идти по его следам, чтобы не увязнуть в снегу.
Наконец девушке удалось добраться до крыльца.
Тепло. Свет. Ковер.
Какой контраст с беснующейся злобной стихией там, снаружи! Почти вслепую Офелия пересекла длинный вестибюль и инстинктивно направилась к печке, которая обдала жаром ее окоченевшие щеки.
Теперь ей стало ясно, почему Торн был уверен, что она не переживет здешнюю зиму. Этот холод не имел ничего общего с холодом ее ковчега. Офелия еле дышала. Грудь, горло и нос болели как обожженные.
Она вздрогнула, когда позади раздался женский голос, еще более зычный, чем голос ее матери:
– Ничего себе ветерок, а? Снимайте-ка свою шкуру, господин Торн, она вся вымокла. Ну как, удачно съездили? Привезли наконец компанию для госпожи? Она, верно, совсем заждалась!
Женщина явно не заметила маленькую дрожащую фигурку, которая съежилась у печки. А Офелия с трудом понимала ее из-за резкого акцента. Что означает «компания для госпожи»? Торн, верный себе, ничего не ответил. Женщина удалилась, пробормотав напоследок:
– Пойду-ка подсоблю мужу.
Офелия медленно осваивалась в новой обстановке. По мере того как оттаивали ее очки, она начинала различать вокруг себя странные предметы. Это были охотничьи трофеи, развешанные по стенам просторной галереи, – звериные головы с оскаленными пастями и застывшими глазами. Прибитые над дверью оленьи рога напоминали развесистую крону дерева. Судя по гигантским головам, убитые звери были просто чудовищами.
В глубине зала вырисовывался силуэт Торна. Он сидел перед огромным камином. У его ног стоял ковровый саквояж.
Соблазнившись жарким огнем камина, Офелия отошла от маленькой печки. При каждом шаге в ботинках у нее хлюпала вода. Платье, влажное от растаявшего снега, стало свинцово-тяжелым. Приподняв подол, Офелия заметила, что мягкая подстилка у нее под ногами – не ковер, а огромная серая шкура. По спине у нее пробежал холодок: каким же великаном был этот зверь, если содранная с него шкура покрыла пол в таком огромном зале?!
Торн уставился на пламя в камине, игнорируя подошедшую Офелию. Его руки были скрещены на груди, как пара сабель, а длинные ноги нетерпеливо подрагивали, словно им не терпелось снова шагать. Он выхватил часы из жилетного кармана, открыл крышку, взглянул на них, закрыл крышку. Щелк-щелк.
Немного согревшись, Офелия обратилась к Торну:
– Должна вам сказать, я плохо понимаю этих людей…
Торн упрямо молчал, и она решила, что не дождется ответа. Но он все же заговорил:
– Для всех посторонних, пока я не решу иначе, вы с вашей родственницей будете считаться компаньонками моей тетки. Я привез вас с другого ковчега, чтобы ее развлечь. И если хотите облегчить мне задачу, прошу держать язык за зубами. Особенно это касается вашей опекунши. А главное – не обращайтесь со мной как равная, – добавил он с принужденной улыбкой. – Это может вызвать подозрения.
Офелия отошла от камина, хотя ей было жалко расставаться с его теплом. Значит, Торн намерен скрывать факт их помолвки? Очень странно… И что за отношения у него со здешними хозяевами? Они величали Торна монсеньором, и за их внешней фамильярностью скрывалось почтение. На Аниме все жители состояли в родстве, и подобные церемонии были им не свойственны. Здесь же явственно проглядывала нерушимая иерархия, смысл которой Офелии был пока непонятен.
– Вы живете здесь? – спросила она, стоя поодаль, еле слышно.
– Нет, – помолчав, соблаговолил ответить Торн. – Это домик егеря.
Офелия облегченно вздохнула. Ей был неприятен едкий запах охотничьих трофеев. Даже запах гари из камина не мог перебить его.
– Мы здесь заночуем?
До сих пор Торн сидел к ней боком, и ей был виден только его четко очерченный профиль. Но при этом вопросе он повернулся, устремив на нее свой ястребиный взгляд. От удивления строгие черты его лица вдруг смягчились.
– Заночуем?! Как вы думаете, который теперь час?
– Видимо, гораздо более ранний, чем я полагала, – вполголоса призналась Офелия.
Полумрак, застилавший небо, ввел ее в заблуждение. Ей хотелось спать, она вся промерзла, но ничего не сказала Торну. Не стоит показывать свою слабость этому человеку, он и без того считает ее слишком хрупкой.
Внезапно в передней раздался грохот. И следом – яростный вопль тетушки Розелины:
– Вандалы! Негодяи безрукие!
Офелия почувствовала, как сжался Торн. В зал шумно ворвалась ее тетка в меховой шапке, багровая от гнева. За ней шла жена егеря. Теперь Офелия смогла ее рассмотреть как следует. Это была розовощекая толстушка с золотистой косой.
– Ну можно ли заявляться к добрым людям с такими штуковинами?! – сердито сказала она. – Герцогиней вы, что ли, себя возомнили?
Розелина заметила Офелию и, воинственно потрясая зонтиком, как шпагой, призвала ее в свидетели:
– Они сломали мою прекрасную, мою замечательную швейную машинку! Как прикажете мне теперь подрубать платья, чинить прорехи?!
– Да так же, как все делают, милая моя, – презрительно ответила женщина. – Возьмете иголку с ниткой и почините!
Офелия вопросительно глянула на Торна, чтобы узнать, как ей держаться. Но ее жениха явно не интересовали разборки с женскими тряпками. Он решительно отвернулся к камину, однако по его застывшей позе девушка догадалась, что он не одобряет поведение Розелины.
А та прямо-таки задохнулась от ярости:
– Моя специальность – реставрация бумаг, а не тканей! Да
