- Мое тело словно помолодело на двадцать лет, - тем временем продолжал Шмайсер. - И дышать стало легче, и в голове такая ясность и легкость... Ой, простите, я вас совсем заболтал. Понимаете, я тут познакомился с одним человеком...
Он вдруг задумался и пробормотал:
- А с человеком ли...
Затем улыбнулся чистой светлой улыбкой, и лицо его опять засияло.
- Со мной что-то приключилось, представляете? Пока не пойму что. То ли сон, то ли наяву было... будто лечу в пропасть. Или вверх. Непонятно. Словно растворяюсь в пустоте. И как бы нет меня. Но я есть. Я рассыпался и вновь появился. Уже настоящим. Тем, кем был всегда, и кто будет вечно. Вдруг стал таким большим. Нет, огромным! Больше земного шара. Готов съесть его. Ха-ха-ха!
Внезапно Шмайсер вытянулся на носочках сбитых ботинок, вскинул голову вверх и начал декламировать, точно со сцены:
Во всем мне хочется дойти,
До самой сути.
В работе, в поисках пути,
В сердечной смуте.
До сущности протекших дней,
До их причины,
До оснований, до корней,
До сердцевины.
Всё время схватывая нить
Судеб, событий,
Жить, думать, чувствовать, любить,
Свершать открытья.
Он остановился, посмотрел смеющимися глазами на Алекса и пропел, раскачиваясь в стороны и вскидывая вверх руки, словно птица крыльями:
- Как же хорошо жить! Жить, думать, чувствовать, любить, свершать открытья!
Затем внезапно осекся:
- Вы меня понимаете?
Блондин пожал плечами.
- Я сам не совсем понимаю, - вздохнул Шмайсер. - Поэтому и здесь...
Он помолчал, размышляя, стоит ли говорить.
- А ведь я здесь не просто так.
- Неужели? - попытался как можно естественнее удивиться Алекс.
- Мне тут нужен один человек, - Шмайсер по-шпионски огляделся по сторонам и добавил, - очень нужен. Чтобы понять все до конца...
Они шли среди припаркованных электрокаров. Первым шел Алекс, за ним мелкими шажками, еле поспевая, радостно семенил бомж. Моросил мелкий дождь, и на крышах и стеклах припаркованных машин собирались блестящие капли. Алекс тронул промокшую косичку и оглянулся. Основное движение на стоянке происходило в часы пик - рано утром и в конце рабочего дня. Сейчас же, спустя час после обеда, стоянка выглядела совершенно пустой. Миновав второй ряд электрокаров, Алекс мысленно проговорил одно из своих главных правил: "Если хочешь что-то спрятать, положи на видное место".
Он остановился и непринужденно повернулся к Шмайсеру.
- Пришли.
- Уже? - по-детски удивился тот.
- Вы говорили о каком-то человеке?
- Да-да, о человеке, - оживился бомж. - Такой... в полосатой тельняшке. Очень хочу его снова повидать. Очень надо. Чтобы понять...
- А причем здесь полиция? - перебил его Алекс, оглядываясь по сторонам.
- Он, наверное, еще там.
- Где?
- Вот там, - и Шмайсер повернулся к блондину спиной, показывая рукой в сторону полицейского отделения, - наверное...
Договорить он не успел. Резкий сильный удар замертво повалил его на мокрый асфальт. Кастет разрубил височную кость, будто хрупкий мартовский лед, и из раны фонтаном хлынула алая кровь. Прямо на забинтованную руку, вмиг окрасив белый бинт кроваво-красным цветом. Широко открытые глаза бомжа застыли, уткнувшись в затянувшееся небо, и жизнь быстро покинула их.
Алекс прислонил отяжелевшее тело к колесу ближайшей машины, и чтобы труп убитого не завалился набок, развел еще не успевшие окоченеть его руки и ноги в разные стороны. Затем снял со Шмайсера так глупо и уже совсем не к месту выглядевшую детскую вязаную шапочку и аккуратно положил ее рядом с телом. Блондин достал большой тесак, одно лезвие которого было острым как бритва, другое же представляло собой мелкозубчатую пилу. Опершись левой рукой в грудь убитого, правой Алекс Деев горизонтально прислонил тесак зубьями пилы прямо ко лбу мертвеца. Кровь фонтаном брызнула в стороны, когда он стал пилить череп.
***Алекс Деев держал на ладони боевую пулю и холодно смотрел на Якова Соломоновича. Блондин знал, такая пуля не подходит ни к одному охотничьему ружью, ни к травмату. Не годится она даже для армейского наградного пистолета. Только к специальному боевому. А хранение и ношение подобного оружия на Объединенных Территориях разрешено лишь спец-службистам. И все же на его ладони лежала как раз использованная боевая пуля от Глок-43. То, что она боевая отлично знал и эксперт-криминалист Яков Соломонович.
- Откуда? - спросил Алекс Деев.
- Оттуда, - вырвалось из груди у Лившица.
Глава 21
- Эрик сказал, что сам меня найдет, - с уверенностью в голосе произнес Марк. - Найдет, когда я ему понадоблюсь.
Он сидел у окна и смотрел на то, как светлое утро заливает улицу. Лужи начали подсыхать и нежные почки на еще мокрых деревьях стали набухать, греясь в лучах теплого апрельского солнца.
- И когда же это произойдет? - спросила Роза, - когда ты ему понадобишься?
- Может завтра, а может никогда, - ответил Марк. - Сейчас он нам нужен, не мы ему.
- И что ты ему скажешь?
- Спрошу.
- Что спросишь?
- Спрошу, зачем он сделал это со мной? Зачем показал, что все может быть по-другому? И почему исчез, оставив все так, как есть. Пусть ответит, отчего они до сих пор не помогли нам. Не дали то, что имеют, не научили. Они полагают, что мы не сумеем этим воспользоваться. Думают, что не справимся. Но это не решение! Нельзя ставить на нас крест! Нас выбросили как старую тряпку в мусорное ведро. От того, что Губер открыл
