– Кхе-кхе-кхе! Гм-ням! Гостей к столу допустишь, али как?
Откликнулся:
– Так то, смотря какие гости!
Будто невзначай поведя рукой, Егор положил ладонь на лежавшую у снятого плаща чакру. Медленно обернулся за спину, после зарева от костра, не сразу разглядел тучного мужика в светлых тонах рубахе и портах.
– Подходи, угощу чем поляна накрыта.
– Вот это по-нашенски! Вот за сие благодарствую.
Усевшийся напротив Лиходеева персонаж, чуть не вызвал смех. Хорошо, что смог удержаться, как-то не слишком удобно смехом встречать пришлого к твоему костру. А широкую улыбку Егора, тот все едино видеть не мог, так как был слеп. Н-да! Слепой-слепой, а запах стоялого меда унюхал.
Седой колобок, нос крупной картофелиной, с густой длинной, окладистой бородой и усами на широком морщинистом, но добром лице, в расшитой рубахе, приложился к баклаге.
– Кге-е! – довольно крякнув после глотка. – Как говоришь кличут?
– Егором.
Снова глотнул.
– Имя какое-то ненашенское. Ромей что ли?
– Сам ты ромей! – возмутился Лиходеев, он и сам успел опробовать напиток. – Самый что ни не есть, природный русский!
– Мудрено сказал. Не понять.
– Тфу ты, опять за рыбу гроши! Славянин. Если тебе понятней будет. Сам-то ты кто?
– Тю-ю! Не признал? Листин я.
– А по ночам чего шляешься?
– Дак это я с бабкой своей, Листиной, полаялся. Вот и ушел. Чего к ночи до крайности доводить? Завтрева на свежую голову объясню старой, что не права. Низзя на главу семейства голос возвышать.
– Это правильно. Ты давай, закусывай!
– Не-е! Чего зря такой напиток портить.
– А я заем.
– Твое дело.
– Слушай, может ты знаешь и присоветуешь чего?
Лиходеев рассказал о встрече с тройняшками, точными копиями его самого. Рассказал, как один из них лопнул, когда полез его мысли читать. Дед невидящими глазами уставился в пустоту ночи, придвинувшись, провел рукой над его головой, задумчиво молчал.
– Ну, что скажешь?
– Плохо все.
– Что, так уж и плохо?
– Чего ж хорошего? Хтось не мирный тебе смертушку пророчит. Безыменя подослал, да не одного, а сразу трех! Мыслишь, чем пахнет?
– Ну-ка, ну-ка!
– Тю-ю, на тебя! Хоть ведаешь, кто есть безымень?
– Не-а!
– Славяни-ин! Безымень, есть поганая нежить, призрак – двойник. Приведение перед смертью. Перед твоей смертью. Дух умершего не своей смертью, утонувшего там, или самоубийцы. Во всем похож на человека, но своего лица не имеет, и по безличью носит маску того, кем хочет показаться. Увидеть такого двойника – к смерти. В заговорах к помощи безыменя обращаются колдуны, желая испортить того человека, на кого зло затаили. Вот хоть на тебя! В лесу у осины, обратившись лицом на заход Ярилы, колдун и просил всех умерших, убитых, заблудших и безыменных встать и повредить тебе. Он же Тень, След. Понял теперь? Вишь, как тебя кто-то не любит? Сразу троих навербовал.
– А как их уничтожить?
– Ну, одного-то ты как-то смог развеять?
– Я толком и сам не понял, как.
– Э-хэ-хэ! Лягай спать. Я покараулю, а утром к Листине пойдем, я мириться, а ты о своем деле узнать. Она у меня баба умная, может присоветует чего.
Глава 13. Старый знакомый
Осень застала черниговскую рать под стенами стольного Курска. Как и два года назад Святослав лелеял надежду взять город с наскока, только в этот раз воинство топталось на месте, теряло людей. Осаждая крепость, Светлый князь то и дело был вынужден оборачиваться, смотреть, что происходит у него за спиной. Совсем не радостные вести приходили с западных рубежей. Пока он мощным ударом трощил восточного соседа в попытке лишить его жизни и имения, ядовитой змеей выползли из нор, попытать счастья, укусить в спину, волыняне с туровцами. Оба князя близкие родичи, пока наблюдали за схваткой Чернигова с Курском, ждали, когда один другого обескровят. Боярин Злоба, доносил о большом количестве пойманных послухов, в то время, как на кордонах отмечалось появление воинства Турова, соседнего княжества. Война отвлекала внимание и от южного рубежа, где тоже было неспокойно. Приднепровские половцы, совсем не мирные Святославу, кочевали со стадами скота и табунами лошадей у Змиевых валов. Если они просочатся к Переяславлю, то может возникнуть дилемма, бросить все здесь и галопом нестись на помощь зятю, боронить свое подбрюшье, Переяславское княжество. Мир и война балансировали на грани и достаточно дуновению ветерка сменить направление, неизвестно куда качнется маятник запада и юга, к миру или войне.
Святослав уже понял, что, даже выиграв войну у Изяслава, он может попасть на новую войну, уже навязанную не ним, а ему. Оставшись без войска, которое если и дальше продолжать боевые действия не придумав способ быстрой победы, почти все поляжет под стенами Курска. С кем тогда он останется? Как сможет удержать власть?
Такое положение дел, как знал князь по донесениям из стана врагов, доверенных людей Злобы, сейчас было и у Изяслава. Истощенное численно в сшибках на пути к главному граду курян, вымотанное голодом при сидении в осаде, готовое погибнуть за интересы своего князя, войско погибая, перемалывало отборные черниговские полки.
Конечно, Святослава радовало, что у курянина, словно простые воины, в строю гибли полководцы. В ночном бою погиб знаменитый еще по прошлой войне, боярин Любодрон. Старый варяг хотел ночью атаковать ставку самого князя, но не рассчитал, что простым прикрытием она не охранялась, а отборные гридни рубились до подхода полка правой руки. Но неугомонный Изяслав, будто решив посчитаться за гибель ближника, уже на
