9. Дворец эпохи рококо
Понедельник, 5-апреля, 09:15
«Нумерат, нумерат… Чёрт бы побрал этих нумератов, – настойчиво пульсировало в висках. Денис подставил голову под тугие холодные струи душа и прикрыл глаза. – Почему я? Мне такая ответственность ни к чему… Может, бросить всё?»
От ледяной воды жаркие баталии в голове поуспокоились, давление беспорядочных мыслей на черепную коробку снизилось, но состояние осталось прежним – полнейшая растерянность и свирепая ненависть ко всему, что связано с координаторами, цифрами, математикой, уравнениями и словом «нумерат».
Денис не хотел быть главой команды, не желал отвечать за кого-то ещё кроме себя самого, а ему приписали следить за легионом неуравновешенных подростков и решать вместе с ними задачки, памятуя о злосчастном обнулении. Да таких разных по характеру людей, как его новоиспечённые легионеры, вообще объединить невозможно! Это как смешивать воду и масло – бред.
Душ шумел и отдалённо напоминал дождь, летний ливень. Вода скользила по телу, успокаивая нервы, возвращая ясность ума. Желание послать всех к чертям постепенно теряло силу, уступая место отстранённому хладнокровию. Мысли, точно папки и файлы в компьютере, перераспределились, сложились в стройные ряды, цели разбились на мелкие и чёткие задачи.
Из ванной Денис вышел с олимпийским спокойствием, выдержанный и бесстрастный. Самообладание снова вернулось к нему, будто сегодня предстоял обычный экзамен, а не бой за равновесие с риском для жизни.
В спальне он переоделся в чистую одежду: светло-серую рубашку и джинсы, которые обнаружил в массивном платяном шкафу среди многочисленных отглаженных костюмов и брюк. Подумав с секунду, вместо чёрных туфель, что рядком выстроились в специальном отделении для обуви, решил надеть любимые кроссовки, порядком потрёпанные, зато удобные.
Денис даже не удивился, когда на столике у кровати обнаружил несколько упаковок с контактными линзами. Надо же, координаторы предусмотрели всё, в том числе и близорукость нумерата-новичка.
Свой досадный оптический изъян Денис ненавидел, очки носить стеснялся, поэтому корректировал зрение с помощью глазных линз – незаметных и комфортных. Был у них единственный минус – перед сном их приходилось снимать, и в этот момент Денис ощущал себя слепым беззащитным кротом.
Стоя перед зеркалом, он вставил линзы в глаза привычным движением, поморгал, пригладил ещё влажные волосы ладонью и застегнул наручные часы. Глубоко вздохнув, взглянул на брусок мела в целлофановой обёртке, что лежал на тумбочке. На ум без приглашения пришло слово «обнуление» – неприятное, мерзкое словцо. Денис сунул в задний карман тетрадный листок с уравнением и вышел из комнаты.
По широкому коридору разливался мягкий свет многочисленных светильников и бра. Пол покрывал толстый зелёный ковёр, он скрадывал звук шагов. Денис проскочил мимо дверей с номерами легионеров и спустился вниз, в гостиную.
Там его уже ждали.
– Тимошин, ну наконец-то! Сколько можно плескаться в ванной? – Вика с тревогой посмотрела на друга.
Она сидела как на иголках. И ожидала от Дениса действий. Все ожидали от него действий. Он ведь теперь нумерат. Денис догадывался: ребята противились его статусу командира лишь из вредности, ведь на самом деле куда лучше, когда есть командир. На него можно свалить решение проблем и вину в случае провала.
Начинался понедельник. После плотного завтрака легион устроился в просторной гостиной с огромным камином, антикварной мебелью, тяжёлыми громоздкими шторами, роскошными диванами и креслами, рельефным декором по стенам и фресками на сферическом высоком потолке.
Денис не разбирался в архитектурных стилях, но согласился с Викой, когда та окрестила их новый помпезный дом дворцом эпохи рококо. Случилось это сегодня ночью. Мгновенно покинув холодную привокзальную площадь, они очутились посреди гулкой гостиной, обставленной, словно для королевской семьи.
– Посмотрите, какая сложная резьба по мебели, позолота, лепнина, узорный паркет. А вон там многоярусная люстра, – восхищалась тогда Вика, и впервые Денис разглядел на лице вечно мрачной подруги полуулыбку, говорящую: «А жизнь не так уж скучна на самом деле, порой нужно просто выйти из комнаты».
Дом утопал в зеркалах, обрамлённых золочёными рамами, сотнях подсвечников и статуэток.
– Как в музее, – благоговейно выдохнула Асель.
– Куда подевался старый добрый хай-тек? – поник Арсений. – Где музыкальные установки с сабвуферами по всему зданию? Где огромный домашний кинотеатр? Где минимализм и инновационные компьютеры? Если у координаторов хватило денег на эту роскошную фигню, то почему они не позаботились о вещах, необходимых современным людям?
– Тебе зачем компьютер? – покосилась на него Вика. – В игрушки играть?
– А если и в игрушки? – вздёрнул подбородок Макаров. – Компьютерные игры, между прочим, – отличный способ отвлечься от суетности реального мира, потребность человека, живущего под гнётом цивилизации. Иррациональность, экзистенциализм, квинтэссенция и всё такое.
– Интересно, долго ты умные слова заучивал? – съязвила Вика. – Такие прожигатели жизни, как ты, от суетности мира не устают, чего вам расслабляться-то? Хотя согласна, старинные замки не для тебя.
– Зато тебе они приглянулись, лузерша. Буду звать тебя мадам де Помпадур, – осклабился Макаров. – Пом-па-ду-у-ур-р-р-а-а-а, – повторил он, растягивая слово, смакуя его на языке, чтобы уж наверняка испортить Вике настроение.
За весь прошлый день, что Денис провёл в обществе новоиспечённых легионеров, он привык к постоянным перепалкам Вики и Арсения, а также к загадочному молчанию Асель. Про себя он называл её Шахерезадой. Она была красива, завораживающе красива. Так же красива, как и недоступна, далека, холодна, немногословна.
Она не жаловалась, что бы ни происходило. Практически всё воскресенье Асель была одета в одну больничную пижаму, но Денис ни разу не слышал от неё слов недовольства по этому поводу.
Денис с досадой отмечал, что Асель понравилась ему с первого взгляда. Почему с досадой? Он чувствовал, что эта странная девушка терпела его присутствие лишь по одной причине – на нём метка, как и на ней. Он не являлся для неё объектом восхищения, как для Наташки Егоровой. А хотелось бы.
Придя к такому неутешительному выводу, Денис старался не думать об Асель совсем, чтобы не травить душу. Он не заводил с ней разговоров без особой необходимости и якобы не замечал.
Кого-кого, а уж себя-то он знал прекрасно: если позволить собственной голове думать об Асель, – прощай, его самообладание, а этого допустить нельзя. Теперь Денис – нумерат, не имеющий права на ошибку. И на нём чудовищный груз ответственности.
– Ну что, командир, откроем уравнение? – предложил Арсений, раскачиваясь в старинном кресле-качалке с позолоченными подлокотниками у потрескивающего дровами камина.
Макаров выглядел свежим и отдохнувшим. Он, кстати, тоже переоделся. На нём была белая футболка с рисунком-кляксой на груди, светло-голубые джинсы и кеды. Арсений заложил руки за голову и по-хозяйски развалился в роскошном кресле.
– Все отдохнули, выспались,
