Мой брат сейчас был похож на Микаэля, как соплеменник: точно такой же каменный и мощный, излучающий точно такой же холод и ярость. Его светло-карие глаза светились едва заметными желтыми огоньками, вытянутое лицо стало бледным, а на высоком лбу я заметила блеснувшие капельки испарины... нет, это были льдинки.
Саша едва позволил мне себя рассмотреть (впрочем, мне, как любому телепату, для этого требовалась всего лишь секунда), как резко вскинул руку, нанося Микаэлю удар в челюсть. Микаэль непостижимым образом уклонился и сделал ответный выпад. Дальше мои глаза перестали что-либо разбирать. Две тени пронеслись мимо и сплелись в одну, потом разъединились, разнесенные по разным углам гостиной неведомой силой, позволив мелькнуть очертаниям человеческих тел, и вновь пронеслись, казалось, не касаясь пола, навстречу друг другу.
Кто-то тронул меня за плечо.
- Давай или наружу, или за стойку, - напряженным голосом скомандовал Томас.
Лицо у него было такое, словно только что стряслась беда, которую он очень старался предотвратить.
Я послушалась, решив, что с высокого барного стула следить за происходящим будет удобнее, и по стенке, перелезая через спинки диванчиков, пробралась к стойке, за которой с унылым видом уже сидел Анри.
- Наливай давай, - сквозь сведенные судорогой челюсти потребовал Томас. Он уселся с наружной стороны, и его отросший "ёжик" на голове шевелился от проносящегося мимо черно-белого ветра.
Ничего удивительного для обоих не происходило. Так, досадная неприятность.
Анри молча налил в первый попавшийся бокал что-то из первой попавшейся бутылки. Томас, не глядя, это выпил. Я, отчаявшись понять смысл происходящего и спрогнозировать его последствия, схватила забытый на стойке половник и швырнула его в посудомойную раковину. Раздавшийся грохот заставил Анри и Томаса попытаться втянуть головы в плечи, но не произвел на носящиеся по гостиной тени никакого впечатления. Они даже на миг не замерли.
- Что происходит?! - рявкнула я, когда грохот, перешедший в дребезжание, стих. - Это из-за меня?!
- Ну, да... - неуверенно отозвался Томас.
- Формально, - напряженно ухмыльнулся Анри.
- Хотя ты ни в чем не виновата, - поспешно добавил Томас, придвигая мне чистый стакан. Анри машинально налил в него из бутылки, которую продолжал сжимать в руке. - Это Микаэлю приспичило размять кости...
- Том, так вышло, - перебил Анри. - Ты не хуже меня знаешь, что не обо всем можно говорить и не все предвидеть!
Я зарычала.
- Да в чем дело?! Почему Микаэль не должен встречаться со мной?!
Томас уставился в стакан с таким интересом, будто там плавала микроскопическая рыбка. Черно-белый вихрь (белым был тонкий джемпер Микаэля, а черной - куртка Саши) продолжал метаться по гостиной. Кто-то, прильнув с внешней стороны к стеклянной стене и судорожно щурясь, пытался рассмотреть текущее положение, но, похоже, терпел неудачу.
- Саше нельзя вспоминать о Микаэле - факт его существования вызывает у твоего брата вспышку направленной агрессии, которая, пока не найдет выход, не дает ему спокойно жить. В ситуации, когда ты встречаешься с Микаэлем, Саша, находясь с вами в одном городе, забыть о нем не сможет.
- Что? - не поверила я. - Он что, больной?
Томас протестующе вскинулся, но Анри его опередил:
- Да ладно, нормой это не назовешь. Просто среди нас нормальных нет.
- Как это? - все сильнее злясь, что ничего не проясняется, опять спросила я.
Томас замученно вздохнул.
- Ну, "усилители" наши дают побочные эффекты. У каждого - свой, что на самом деле здорово - это уникальные способности - но и, как видишь, есть отдельные проблемы...
- Томас, я сейчас тебя побью, - переведя дыхание, пообещала я, - и мы устроим альтернативную драку. Ты можешь говорить со мной не как с маленькой, а как со взрослой, но ничего не понимающей?! Какие, нафиг, усилители?
- Имплантаты такие в черепе, - объяснил Анри. - Они у всех, рожденных в Нашей Стране, есть. Ставятся сразу после рождения, чтобы стимулировать определенные зоны головного мозга, у нас - наши, отвечающие за физическое развитие, у вас - какие-то ваши.
Я, потеряв контроль над собственным телом, сползла со стула и чуть не упала.
-...Точно? Откуда вы это знаете?
Томас снова тоскливо вздохнул.
- Да какая разница? Знаем, и всё. Рано или поздно что-нибудь случается - и выскакивает побочка. У нас был такой курс - мы изучали боевое поведение разных животных. Кто мог и хотел, копировали его и развивали в себе. Этим двоим, - он мотнул головой в сторону зала, - всегда мало было, они хотели стать самыми крутыми, хватали всё, что хоть как-то могло пригодиться... пока мы не дошли до стайных.
- Это два альфа-самца? - догадалась я, ухватившись за термин, придуманный Мариной.
- Ну, - надменно дернул плечом Анри, - у людей оказалось сложнее. То есть самцовость эта тупая присутствует, но с ней они смогли справиться еще в шестом классе. Главное условие - видеть друг друга каждый день, хотя бы в "тишине" парой слов перекидываться, и тогда все нормально, таких взрывов не бывает, вырабатывается что-то вроде иммунитета к собственной агрессии. Правда, в шестом классе они оба учились в больнице или по очереди... Если же они долго не общаются, то лучше им не вспоминать друг о друге вообще... Но это реально сложно. Они оказались полярными... Как это объяснить?.. эта их взаимная ненависть, она как отталкивающая сила магнитов...
- Ладно, - оборвала я. - Почему сейчас вы сидите, как на похоронах, и ничего не делаете?
По правде говоря, я и сама могла бы догадаться, что попытка вмешаться в драку Саши и Микаэля равносильна самоубийству, поэтому не стала отвечать презрительным взглядом на вопросительную ухмылку Анри.
- Когда-то мы пытались, - Томас здоровой рукой показал на протез. - Но они САМЫЕ сильные и быстрые из нас. В бою они видят только друг друга.
- Но когда-то же бои заканчиваются?
- Обязательно, - Анри со стуком поставил бутылку на стойку. - Скоро они устанут и замедлятся, кто-то из них проломит другому череп или грудину, возможно, просто сломает плечо или бедро, этот другой взбесится и ответит непредсказуемым ударом, тоже что-нибудь проломит... боли-то они в таком состоянии не чувствуют... И вот когда каждый из них утратит боеспособность процентов на шестьдесят - тогда и можно будет вмешаться. Возможно, пострадает всего по паре-тройке ребер. Наших с Томасом, то есть. Этот момент очень важно не пропустить...
- Да это бред какой-то! - взвилась я. Картины, нарисованные послушным воображением, хлестнули по лицу, как кнут. - Меня такая перспектива совсем не устраивает. Неужели нет способа их утихомирить?
- А мы много чего перепробовали, - со снисходительным
