- Возможно, даже сегодня, - флегматично добавил Анри.
Стараясь не смотреть на то, что происходит в гостиной, я искала мысль, настойчиво теребившую меня уже минуту.
Имплантат. И если что-нибудь случается, он провоцирует развитие какой-нибудь особенности, "побочки". Со мной случилось.
- У меня тоже есть имплантат?
- Конечно.
- А пожар и наводнение пробовали?
Томас и Анри посмотрели с осуждением сначала друг на друга, потом на меня. Мне уже нет дела до их мнения.
Задержать в "тишине" образы Саши и Микаэля.
Еще резче, четче, не боясь потревожить.
Пожар - не то.
Наводнение.
Гигантская океанская волна, поднимающаяся из-за горизонта и быстро катящаяся к берегу. Вопли тех, кто догадался оторваться от стеклянной стены и обернуться. Дробный стук их кулаков по стеклу, который тонет в нарастающем, слышном даже в доме, гуле.
И накрывающая дом по самую макушку пенящаяся пелена, стремительно уносящая вдаль трепыхающиеся тела микаэлевых друзей.
Треск деревянных опор дома и трещины, разбегающиеся по стеклам.
Краткий миг влажного блеска капель, сочащихся сквозь быстро растущие щели.
Закладывающая уши тишина - трещать уже нечему, всё, что могло быть сломано, сломалось...
И взрыв: снаружи - внутрь!
Осколки и обломки, непрерывно перемешиваемые водой, обрушиваются на нас...
Слаженный вопль четырех глоток выдернул меня из собственного морока. Разогнав его остатки, я обнаружила, что единственная в доме осталась там, где была. Саша и Микаэль, Томас и Анри, закрыв лица руками, в наипричудливейших позах корчились на полу. Ох, хорошо пошла "побочка"!
Быстро, чтобы не дать опомниться, я спрыгнула со стула и дернула брата за локоть.
- Пошли отсюда!
Он отнял от лица ладони, уставился на меня беспомощным взглядом и, шатаясь, поднялся. Пользуясь абсолютной дезориентацией брата, я вывела его наружу.
Нас встретили шумным выдохом и нечленораздельными возгласами. Друзья Микаэля, толкая друг друга, кинулись в дом.
Взгляд Саши постепенно становился осмысленным. Его дыхание выровнялось, а руки расслабились. Лохмотья, в которые превратилась его куртка, сползли с плеч и упали на мелкую гальку у наших ног. Сквозь умиротворяющий шум ветра отчетливо слышалось замедляющееся биение его сердца.
- Мой морок, - коротко информировала я.
Саша закрыл глаза и запрокинул назад голову. Потом вдруг растянул губы в удовлетворенной улыбке.
- Господи, как хорошо быть живым...
27. Пять минут
- Все еще хочешь его убить?
Саша безразлично взглянул сквозь стену на толпу, в которой едва различался растерянный Микаэль. Я почувствовала себя виноватой.
- Нет. Это как будто уже случилось. Да и вышел я уже из того возраста, в котором у младших сестер игрушки отнимают.
- Ты никогда их у меня не отнимал.
- Да? Ну и начинать не буду.
- То есть ты не считаешь, что я не должна с ним встречаться?
Как ни странно, мысль о возможном немедленном разрыве с Микаэлем вызвала во мне беспокойство о том, что я еще не закончила создавать виртуальные скалы - а что может быть хуже незавершенной работы? - а сожаление о потере самого Микаэля возникло чуть позже и слабее этого беспокойства.
Но Сашу мой вопрос просто-напросто удивил.
- Конечно, нет! С кем тебе еще встречаться, если не с ним? Он же в сто раз лучше твоего дурацкого Игоря. Он даже лучше меня.
Угу, он знает про Игоря. Никогда их не знакомила и никогда брату про парня не рассказывала.
- Разве?
- Да. Я злее. Вытряси его и высуши.
Из дома, уже вполне твердо держась на ногах, выбрался Томас. С подозрением глядя на залив, он остановился у самого обрыва.
- Почему ты перестал со мной разговаривать?
- М-м? А. Когда Том сказал, что ты встречаешься с Микаэлем, я понял, что желание поговорить каждый раз возникало у меня, когда он находился с тобой рядом. Я его чувствую сильнее, чем тебя. Так вот, чтобы не рехнуться от раздражения и безысходной злобы, я забыл о тебе.
- Так можно? Взять и забыть о человеке?
- Не обижайся. Я был на задании и ничем не мог тебе помочь. Да и никакой опасности для тебя не было. Когда меня охватывает приступ ненависти, я деформируюсь... психически, конечно, и могу провалить любое дело, а на службе такое недопустимо. Не думая о тебе, я не думал о нем.
- Ясно. В общем, я тоже не каждый день о тебе вспоминаю.
- Теперь придется каждый.
- Зачем? Для иммунитета?
- Ну да. Начиная с завтрашнего дня, пока еще я от него не отвык.
- Ничего не понимаю. Ты хочешь его убить или нет?
Томас очень быстро оказался перед Сашей. Двери снова разошлись, и, стряхивая с плеч дружеские руки, вышел Микаэль. Его лицо все еще казалось оцепеневшим, а напряженные светло-зеленые глаза стеклянно блестели. Чего-то ожидая, он смотрел на меня.
Я тоже ждала, пока не выдержала:
- Скажи это. Я тебя обманула. Я могу обмануть снова, когда пожелаю. Ты теперь не можешь мне доверять.
Появившийся следом за Микаэлем Анри подхватил Томаса за локоть, отводя в сторону на два шага. Саша сложил руки на груди и закусил усмешку.
- Обманула, чтобы спасти, - тихо сказал Микаэль. - Обманывай хоть вечно.
У меня вырвался вздох. Да, такой ответ вполне в духе влюбленного мужчины, но нельзя же настолько игнорировать инстинкт самосохранения! Или как раз наоборот - инстинкт самосохранения сообщил своему хозяину, что меня бояться не следует? Я посмотрела на брата.
- Я никогда не хотел его убивать, - невозмутимо ответил он, - если говорить об осознанном желании. Я иногда стремлюсь это сделать под действием норадреналина, который в нечеловеческих количествах вбрасывается в кровь под действием никто не знает чего. Но чтоб сидеть и желать его смерти - нет, ну что ты... Он, кстати, точно так же ко мне относится, правда, Микаэль?
Микаэль, прогоняя оцепенение, тряхнул головой.
- Да. Это похоже на болезнь. Что-то вроде эпилепсии - случается редко, но жить мешает.
- Ты ищешь способ излечиться? - прямо спросила я. - Поэтому стал со мной встречаться? Я - твой антидот?
- А я не стану его за это осуждать, - категорично перебил меня Саша.
В глазах Микаэля вспыхнула тревога.
- Не поэтому. У тебя были проблемы, и я решил, что лучше кого-то другого знаю, как тебя поддержать. А потом - да, оказалось, что ты действуешь, как лекарство, и меня за все это время ни разу не накрыло. Даже сейчас я только защищался.
Накрыло меня. Я внезапно оцепенела, поняв, что судьба, в которую я начинала верить, снова заехала мокрым кулаком в нос: мой брат и мужчина, который мне дорог, с детства пытаются прикончить друг друга. И все их друзья знают, что это когда-нибудь случится. Да что ж такое?!. А не сделать ли мне десять шагов
