— Пять лет. Все довольно логично и просто, осталось понять, как с ним бороться.
— Может, ты и это знаешь?
— Знать — не знаю, но… если подробности этой беседы достигнут ушей управителей, пусть опасаются не тех, кто уходит из-под их надзора добровольно, а тех, кто остается на своем месте. У Шивариуса не может не быть скрытых сторонников, которые шпионят для него и готовятся поднять мятеж в случае нужды. Пусть присматриваются к тем, кто не исчезает, но старается держаться подальше от Академии и от таких магов, как Сехельфорсус Чтец. На месте управителей я подрядил бы его и других искусных телепатов на поиски тихих предателей, но да разве нужны великим архимагам столь очевидные советы от неблагодарного отщепенца?
Наверное, только теперь Тобиус ощутил, как же сильно проголодался. Полный стол был в его распоряжении, и на какое-то время голова перестала думать, уступая позывам желудка.
— Так почему вы опоздали?
— Не разговаривай во время еды, ты человек или свинья?
— Свиньи во время еды не разговаривают.
— Вот и поучись у них, — невозмутимо посоветовал Кагерант. — Мы не опаздывали, а прибыли в назначенный срок, и было нас почти тридцать вооруженных до зубов демонологов. Но леса мы не нашли. Там, где десятилетиями росли деревья, оказалась голая земля, и хоть ты носом ее рой. Только с первыми лучами солнца лес вернулся на свое место, и у меня нет ни единого понятия о том, как и почему это произошло. Демонические мороки и наваждения нам по зубам — видели, изучали, развеивали. Но здесь было нечто, до чего наши навыки не могли дотянуться. Когда лес вернулся, я послал на твои поиски тех, кто остался со мной.
— А остальные, — спросил Тобиус, прожевав хлеб, сыр и мясо, — ушли?
— Нет, рассредоточились по землям провинции, искали, куда мог перенестись беглый лес. Пока мы с тобой говорим, они прочесывают его в поисках зацепки и, думаю, пытаются объяснить архаддирским магам, какого ахога делают в их стране.
Кагерант Копыто встал, накинул на плечи алую мантию, стряхнул с нее засохшие лепестки мертвой монастырской розы и вышел из беседки.
— Судя по тому, куда тебя занесло, обратно в Ривен ты возвращаться не торопишься, отступник?
— У меня другие планы.
— И куда ты двинешься, тоже секрет? Что ж, на твоем месте я бы тоже бежал и прятался. Перед уходом загляни в гости к местному пастору, я перекинулся с ним парой слов, очень интересный человек.
Из широкого рукава мантии появился крупный кусок оранжево-белого оникса, который Кагерант поднес было к губам, но замер. Голова старика втянулась в плечи, он резко обернулся вокруг своей оси, подозрительно всматриваясь в залитый солнцем двор.
— Ты это слышал?
— Ваше могущество?
— Стук копыт… цок-цок-цок, цок-цок-цок… ты слышал?
— Нет.
— А… хорошо.
Камень, поднесенный к губам демонолога, засветился, а когда его бросили наземь — раскололся и выпустил на свободу некую почти прозрачную сущность, которая, в свою очередь, распахнула в воздухе мерцающий прямоугольник портала и стала совершенно невидимой.
— За мной ученики! А тебе, отступник, я могу пожелать лишь удачи!
— К ахогу.
Один за другим волшебники скрылись в необычном портале. Последним шел Орландо, который что-то выронил в последний момент. Прежде чем Тобиус успел окликнуть его, демонолог скрылся, портал исчез, а осколки оникса тут же растаяли. С засыпанной соломой земли, местами украшенной россыпью козьих горошин, магистр поднял клочок смятой бумаги, несший в себе послание. Подчерк был убористым, но очень четким и вообще близким к идеалу. В Академии Ривена всех адептов учили каллиграфии, ибо маг обязан уметь писать очень быстро, но при этом разборчиво и безукоризненно грамотно. Нельзя относиться легкомысленно к словам, когда от них зависит твое могущество и твоя жизнь.
"Кто-то в Академии склонен считать, что Вы и ренегат одинаково стрижете бороду[45], но есть и те, кто не сомневается в Вас. Мы знаем, что Вы достойный человек и маг. В Академии Ривена у Вас есть друзья".
Белые брови магистра сошлись на переносице. Будучи зажатой в бронзовых пальцах, бумажка мгновенно воспламенилась и сгорела дотла.
Опустевшую обитель семьи Летье Тобиус покидал в смешанных чувствах, накинув на голову капюшон. Ему пришлось немного подождать конца службы в одном из проулков близ церкви, чтобы затем войти в почти пустой молельный зал.
— Прекрасный день, чтобы славить Господа, не правда ли, отче? — спросил маг, неслышно приблизившись к Эмилю Сарге со спины.
Священник вздрогнул и быстро обернулся.
— Хотя один мой знакомый монах говорил, что абсолютно любой день хорош, чтобы славить Господа. Вы виделись с моими… друзьями? Теми, что носят красное и отпускают смешные бороды.
Священник не ответил, но несколько раз торопливо кивнул, и Тобиусу показалось, что божий человек его боится.
— Я тоже с ними свиделся, после того как вернулся из леса. Они велели мне переговорить с вами, прежде чем уйду. Вы не против?
— Нет, — почти шепотом ответил отец Эмиль. — Давайте выйдем в сад, а то здесь душно…
— Извольте.
В крохотном садике при храме легче дышалось. Священник опустился на лавку в тени плодоносящей яблони, а серый магистр остался стоять, вдыхая ароматы летних цветов.
— Когда вы пришли, — собравшись с силами, начал отец Эмиль, — я узнал вас. Почти сразу узнал.
— Разве мы знакомы?
— Нет… хм… но пять лет тому назад Инвестигация распространила ваше описание во все приходы Вестеррайха. Возможно, вы изменились за эти годы, но главная-то примета осталась — не каждый день можно встретить человека с такими глазами.
— Когда вы отослали весточку? Когда удалились для переодевания перед походом к Летье?
— Да. Я написал письмо и отослал голубя в столицу, где находится главная штаб-квартира Инвестигации Архаддира, и я…
Тобиус без разбега запрыгнул на забор, отделявший зеленую вотчину отца Эмиля от краснокирпичных улочек Шем-ду-Махгритэ.
— Простите меня! — закричал клирик, прежде чем чужак спрыгнул на другой стороне.
— Вы не сделали ничего дурного, отче, — отозвался тот, — наоборот, исполнили свой долг. Мне решительно не за что
