Наряду с Хрустальной Аркой, что в Бреонике, Мистакор, Аметистовый университет по праву считался одной из старейших магических твердынь Вестеррайха. Упоминания о нем проскальзывали еще в летописях времен Эпохи Темных Метаний, когда крепость из вечного кварца — а никак не из обычного аметиста — была воздвигнута с помощью магии созидания и должным образом укреплена. Впоследствии ей пришлось пережить конец Второй Войны Магов, приход Сароса Грогана, долгие века пустовать, пока волшебники подвергались гонениям, и вновь возродиться, когда им позволили вернуться в империю. Мистакор пережил новый рассвет магии и Возмездие Далии, после чего сто лет оставался опорой волшебников, сражавшихся с амлотианами в Войнах Веры. В начале Этой Эпохи Мистакор стал тем, чем являлся и поныне, — городом-университетом, одной из новых магических школ.
Чем ближе к университету, тем чаще встречались подле тракта охранные башни. Немногие из них остались стоять в первозданном виде, большинство было уничтожено драконьим пламенем, расплавлено, повалено, разбито. Дорога вела в объятья небольшой долины, внутри которой раскинулись стены Аметистового университета. И то ли совпало так, то ли опытный возница подгадал момент, но именно в это время солнечный свет перебрался через холмы и захлестнул стены Мистакора. Они засверкали, преломляя его и озаряя всю долину ярким фиолетовым свечением, более завораживающим и странным, нежели все виденное в жизни. Правда, Тобиус вместо восторженных восклицаний выдал лишь спокойную усмешку и пониже натянул край капюшона.
Увы, когда омнибус достаточно приблизился к стенам Мистакора, состоявшим из исполинских, плотно подогнанных друг к другу кристаллических обелисков, первое впечатление несколько померкло, ибо стали видны все раны, нанесенные им за прошедшие века. Пожалуй, самым страшным испытанием для Аметистового университета стали драконы, от огня которых плоть его таяла словно воск. К сожалению, волшебники уже давно потеряли секрет создания вечного кварца, им оказалось не по силам заделать трещины и восстановить то, что все-таки было уничтожено, а потому некоторые участки стен, в частности главные ворота, были заделаны либо полностью заменены уродливыми каменными или кирпичными заплатами.
За внешними стенами оказался торговый городок, плавно сливавшийся со зданиями кампуса, что занимали центр. Из исконных "аметистовых" шпилей сохранилось всего несколько, преимущественно те, что прилегали к основному кристаллическому монолиту главной цитадели. Все остальное, некогда сровненное с землей, позже застраивали уже простыми зданиями, так что внутри Аметистовый университет оказался намного скромнее, чем пытался выглядеть снаружи. Еще он удивлял непривычным поначалу обилием тени — улицы, преимущественно узкие и плотно застроенные, практически повсеместно перекрывали подвешенные между домами влажные полотнища. Так обитатели Мистакора хоронились от перенаправленных гранями главной башни солнечных лучей.
Сойдя с омнибуса, волшебник немедленно растворился в оживленной толпе, благо народу в Аметистовый университет ежедневно прибывало много, а навстречу транспорту кидались уезжающие либо торговцы со своими выгодными предложениями. Жили в городе в основном проходившие обучение волшебники; простые смертные, которые обеспечивали оных всем необходимым, а также предприниматели, платившие магам немалую цену за разрешение на торговлю в этом престижном месте. Тобиус двигался по затопленным тенью улицам, все первые этажи которых занимали лавки, салоны, гостиницы, питейные и кормильные заведения. Простых жилищ в Мистакоре будто и не было. Однако волшебника интересовало именно одно из питейных заведений, причем несколько необычное. Ему была назначена встреча в гномском трактире.
Пришлось немного поплутать, чтобы найти нужный дом, широкий и основательный, сложенный из камня приятного желтоватого цвета и укрытый яркой оранжевой черепицей. Над входом висела вывеска, а на веранде, поддерживаемой фигурными столбами, стояли накрытые столы. Однако на крыльцо волшебник не поднялся, он обошел заведение сбоку и спустился по каменной лесенке вниз, к квадратной металлической двери с окошком. Четыре удара, пауза, еще один удар. Окошко отворилось, и прозвучало настороженное:
— Пароль?
— Черная кровь земли.
Пришлось порядочно пригнуться, чтобы пройти внутрь, после чего заскрипели задвигаемые засовы, и гном-привратник с заткнутой за пояс дубинкой указал вперед.
— Добро пожаловать.
Под самым обычным трактиром, что стоял над землей, располагался гномский трактир, фактически большой подвал с низким потолком и довольно слабым освещением. Вопреки ожиданиям волшебника, все оказалось не так чтобы плохо — ни тебе унылых каменных стен, ни замшелых валунов вместо мебели, ни светящейся плесени в сырых углах. Деревянный пол, деревянные панели на стенах, дощатый потолок с крепкими балками, аккуратные квадратные столы, слишком низенькие, чтобы за ними с удобством разместился человек, ряды пивных бочек на подставках; естественное освещение было очень скупым, проникало лишь сквозь крошечные окошки под потолком, а дополняли его застекленные шахтерские фонари, развешанные тут и там. Из декора хозяева выбрали все то, чем обычно наполняли свои дома горные гномы: они развесили гирлянды сушеных грибов, устлали сиденья стульев теплыми крысиными шкурами, разместили на стенах образцы всевозможного оружия, побывавшего в настоящем бою, и пользованного шахтерского инструмента. Обязательным дополнением служил лик Туландара, легендарного праотца всего их народа, высеченный в мраморе и повешенный на самом видном месте, а также убранный в футляр из алхимического стекла экземпляр Уклада, водруженный на тумбу в углу. Особое внимание также притягивал большой, пышущий жаром самоварный агрегат, стоявший на стойке.
Бородатые посетители трактира, облюбовавшие едва ли половину столов, не обратили на человека внимания. Они продолжали заниматься своими делами: курили трубки, тянули пиво, беседовали, поминутно переходя с гортанного гонгаруда на знакомую вестерлингву и обратно.
Только один стол занимали люди, их было трое, они трапезничали и разговаривали о чем-то, но когда появился Тобиус, сразу заметили его и выжидающе замолчали. Волшебник напрягся — одного из троицы он уже встречал, одноглазого блондина с тремя клинками, устроенными за спиной, мага, не похожего на мага. Он как раз приветливо помахал рукой и поднял тяжелую гномскую пинту, приглашая присоединиться. Вторым был опрятной внешности незнакомец в кожаной жилетке с накладными карманами. В его ушах висели тяжелые золотые серьги, а волосы и глаза имели неестественный, явно сотворенный с помощью магии цвет сусального золота. Компанию мужчинам составляла женщина, весьма красивая и своеобразно одетая. Ее цвета воронова крыла пышные локоны резко контрастировали с безукоризненной беломраморной кожей, карие глаза утопали в густой черноте теней, а чувственные губы блестели темно-красным. Вместо
