— Боюсь, здесь не хватает кое-чего. Кое-кого, — отметил Тобиус, борясь с желанием сунуть пострадавший палец в рот. — Если вас не затруднит…
Управители беззвучно посовещались, и в зале появилась небольшая клетка, которая вполне подошла бы певчей птичке, внутри парил подвешенный в стазисном поле Лаухальганда. Когда его освободили, ушастый мяч разразился воплями взбешенного кота и насилу, но был все же успокоен. Из его рта Тобиус достал очень большую и толстую книгу в мягком переплете.
— На первой странице изложены точные координаты, а дальше — все знания, которые я успел почерпнуть из раритетных и даже реликтовых гримуаров, хранившихся там.
— Неправомерное присвоение знаний, — произнес Разм Лицемер, — считается поступком, достойным порицания.
Серый маг медленно повернулся к нему и взглянул в гладкое лицо, лишенное морщин, бровей, век, губ, носа, лицо, схематичное, с круглыми глазами-бусинками, парой крохотных ноздрей и ровной черточкой вместо живого рта. Разм Лицемер слыл одним из лучших метаморфов в Вестеррайхе, он мог как угодно играть со своей массой, формой, атомарной структурой, мог быть всем и всеми, чем пожелал бы, но особенного мастерства он достиг в воссоздании других людей. Говорили, что он имел в своей коллекции тысячи лиц.
— Я волшебник и уже по одному только этому факту обязан стремиться к получению знаний всеми возможными способами, невзирая на чьи бы то ни было запреты. Тупое следование правилам и отказ от преумножения своей силы — вот поступок, достойный порицания, не так ли? Опять же я нашел Шангрун, и вам следовало бы проявить благодарность, ибо без моих шатаний по ледяной тундре, где холод кусает за кости и режет легкие изнутри, получили бы вы чуть меньше, чем ничего, а не этот щедрый дар.
Он говорил спокойно и рассудительно, но сами слова его звучали дерзко, что не понравилось некоторым из великих магов.
— Шивариус, посланный на Ору Хельтрадом Ледяным Сердцем, смог сделать то, чего не осилили иные. Он нашел Шангрун, но решил присвоить его богатства и пользоваться ими единолично. Таково мое мнение.
Тобиус представил им свою ложь и предложил полюбоваться ею со всех сторон, а потом желательно поверить в нее и отпустить лжеца с миром. Он передал им сборник разнообразных знаний, взятых из множества раритетных книг, хранившихся в Шангруне. Разумеется, неполный сборник, а то, что успел перевести, расшифровать, систематизировать и понять за пять прошедших лет.
— Вы можете идти пока, чар Тобиус, но мы еще вернемся к вашей истории.
— В любое время, ваши могущества, — ответил он, не двигаясь с места.
— Что-то еще? — спросил Огненное Облако.
— Да, ваше могущество. Я хотел бы обсудить награду, которая мне причитается.
Если бы наглость могла двигать предметы, то каменные троны вместе с великими архимагами были бы тот же миг разбросаны по залу.
— Награду? — совершенно спокойно переспросил Гаспарда.
— Да. Я очень многое сделал ради Академии, защищал ее репутацию, когда другие роптали, сражался с превосходящим противником, когда другие были бессильны, разоблачал предателя, пока другие пребывали в неведении. Я пострадал, лишился руки. Думаю, мне причитается небольшая компенсация.
— Чар Тобиус, я просто сгорю от нетерпения, если немедленно не узнаю, в какую цену нам обойдутся все ваши страдания, — улыбнулся великий пиромант.
Обсидиан в зале совета вздрогнул и завибрировал от многоголосого взрыва хохота, стоило лишь прозвучать ответу.
Когда двери закрылись за его спиной и волшебник спустился на несколько ступенек, он остановился, чтобы хорошенько рассмотреть кусок застывшего магического янтаря, переданного ему в дар как награда за славную службу. Для них это было смехотворной мелочью, настольным хламом, но для него это являлось одним из самых ярких воспоминаний детства.
Лаухальганда подпрыгивал возле ноги, тихонько мяукая.
— Ты проглотил свиток, как я тебя учил?
Ушастый мячик раскрыл рот и высунул язык, на котором лежал синий свиток-хранилище. Волшебник слабо улыбнулся, позволил компаньону проглотить янтарь и накинул на голову капюшон, чтобы не привлекать лишнего внимания.
— Идем, проветримся.
Тобиус испытывал ностальгические чувства, шагая по галереям, залам и лестницам главной башни. Впервые со времени выпуска он вернулся в Академию и застал ее в процессе обычного ежедневного обучения, а не во время праздника или очередной чрезвычайной ситуации.
Ученикам преподавали знания в аудиториях, лабораториях, вольерах, мастерских. Все неофиты занимались одним и тем же — учились ощущать и контролировать гурхану, адепты постарше постигали основную теорию магии, историю, географию, письмо, счет, черчение, рисование, проходили мнемонические практики, готовили свои организмы к грядущим мутациям, занимались боевыми тренировками. В других магических школах физическое воспитание не особо уважали, считая не без оснований, что здоровье себе можно обеспечить при помощи магии, но Академия Ривена смотрела на вопрос иначе. К тому же естественное повышение выносливости тела давало ученикам больше шансов выжить во время мутации организма.
С переходом со ступени на ступень, становясь старше, юные волшебники выбирали себе те грани Искусства, которые им лучше давались, и некогда единые группы новичков разбивались, отправляясь на разные профильные занятия; с приближением выпускных экзаменов молодые волшебники находили себе профильных руководителей. Сам Тобиус, будучи серым магом и не имея жесткой профильной дисциплины, мог выпускаться либо как боевой маг, либо как целитель-зельеваритель, либо как артефактор. При том что боевая магия давалась лучше, чем целительство и артефакторика, он выбрал последнее и под чутким руководством Никадима Ювелира смог добиться проходного бала. Правда, тогда он выжал из себя все, на что был способен, и дальнейший рост ему не светил.
Покинув главную башню, серый маг двинулся по обширной парковой зоне, окружавшей основной комплекс учебных корпусов. Тут и там на лугах, в рощах, у подножий или на вершинах холмов виднелись обособленные павильоны, зверинцы, лаборатории. На одной из тренировочных площадок тридцать неофитов осваивали азы боя с древковым оружием. Академия Ривена выпускала не просто лучших магов в Вестеррайхе, она готовила особенно живучих и способных за себя постоять магов, прививая им боевые навыки вне зависимости от основной квалификации. Каждый выпускник Академии мог вступить в рукопашную схватку, мастерски используя посох, жезл и ритуальный нож, а также любые производные от этих видов оружия: алебарды, копья, булавы, шестоперы и всевозможное короткое клинковое оружие.
Ему
