Сэнди кивнул. Близнецам понравилось то, что Иафет сказал о Симе.
Однажды утром еду на день принесли Ана с Элишивой. По Ане, жене Хама, видно было, что она сестра Тиглы, но волосы у нее не сверкали, как у Тиглы, и глаза были не такими зелеными. Ана уже начала полнеть, и ямочки у нее были повсюду – на щеках, на подбородке, на локтях, на коленях. Она была мягче Тиглы.
Элишива походила на Сима: такая же крепкая, мускулистая и внимательная. В тех краях и временах, где жили близнецы, она хорошо смотрелась бы в цветастом домашнем платье и каждый день драила бы пол на кухне и переставляла всю мебель, чтобы подмести под ней. В Элишиве чувствовалось нечто более знакомое, чем во всех остальных женщинах с их восточным своеобразием. У Аны с Тиглой были высокие скулы и почти раскосые глаза.
Когда горшок утвердился на камнях очага, Ана подбоченилась и с восхищением уставилась на Сэнди с Деннисом:
– Еще лет сто – и вы станете первыми красавчиками на всю пустыню!
Деннис посмотрел на сморщенное лицо дедушки Ламеха, на его дрожащие руки и подумал, что как бы там ни было, но старик еще сто лет не проживет. И даже если потоп задержится, им с Сэнди не отпущен тот же срок жизни, что этим низкорослым жителям пустыни. Но он ничего не сказал. Ему не нравилась Ана. Ана была сестрой Тиглы.
Элишива забрала пустой горшок от вчерашней еды – близнецы оттерли его песком.
– Интересно, а крылья у них отрастут? – У нее была привычка говорить про Сэнди с Деннисом так, будто они не слышат.
– Я думаю, они принадлежат к новому народу, – отозвалась Ана. – Они и не серафимы, и не нефилимы, а какие-то новые великаны. – Ее взгляд скользнул по близнецам и снова вернулся к Элишиве. – А ты бы хотела иметь двух мужей? – спросила Ана.
Элишива рассмеялась:
– Мне бы с одним управиться!
– Спасибо за ужин. – Сэнди отвернулся, чтобы не видеть взгляда Аны, неприятно напоминающего Тиглин. – Пахнет очень вкусно.
– Пожалуйста, передайте Матреде нашу благодарность.
Ана легонько коснулась запястья Сэнди:
– Ты же знаешь, в шатре Ноя тебя примут и накормят в любое время.
Сэнди обрадовался, когда она ушла.
В большом шатре было темно и тихо. Матреда ткнула Ноя локтем под ребра:
– Ну так как насчет Махлы?
– Чего? – сонно пробормотал Ной.
– Муж, ты не мог не заметить, что Махла беременна.
Ной отвернулся:
– Я был очень занят.
– Ной!
– Махле пора привести своего юношу в наш шатер, – проворчал Ной. – Мы приготовим пир.
– Он не юноша, – сказала Матреда. – Во всяком случае, он не из наших юношей, и я не думаю, что они молоды. Я думаю, они стары, намного старше любого из нас, даже прадедушки Мафусаила.
– Женщина, ты о чем вообще говоришь? Или о ком?
– О Махле! – раздраженно бросила Матреда. – И о ее нефилиме!
Ной сел:
– Что ты хочешь мне сказать?
– Я тебе говорю, – Матреда понизила голос, – что Махла беременна от нефилима и что у нее была какая-то нефилимская свадьба. – Она быстро зажала Ною рот рукой, чтобы приглушить возмущенный рев.
– Так не делается! – Ной оттолкнул ее руку, но удержался и голос повышать не стал. – Никакого свадебного пира не было! Нефилим в наш шатер не приходил!
– Нефилимы многого из того, что делаем мы, не делают. У них другие обычаи, не наши.
– Махла так пожелала? Она любит этого нефилима?
– На то похоже. Она присылает весточки через Иалит. Она не хочет сказать нам обо всем сама.
– Отдать дочь в шатер другого мужчины – в этом нет ничего необычного. Но почему без надлежащих церемоний? – буркнул Ной.
– Когда Махла беседует со мной, – тяжело проговорила Матреда, – она постоянно твердит, что времена изменились.
Ной вздохнул:
– Не это мы бы выбрали для нашей дочери, но, в конце концов, Оливема…
Матреда прижалась к мужу, и он обнял ее.
– Я бы предпочла кого-нибудь из наших молодых великанов. По крайней мере, они вправду молоды, и мне кажется, они хорошие.
– Они прижились у нас, – согласился Ной, – а нефилимы – нет. Сейчас кажется, будто близнецы были с нами всегда.
– А прошло несколько лун, – сказала Матреда. – Семь или восемь, не меньше.
– Они творят чудеса в огороде и в садах моего отца. Это тяжелая работа, но они никогда не жалуются.
– Может, Иалит… – начала было Матреда, потом сказала: – Пора бы пригласить их как-нибудь вечером в наш шатер. Лучше бы Махла не позволяла нефилиму увлечь себя. Они блистательны, но мне не верится, что они умеют любить.
– Я поговорю с Махлой. – И Ной потянул Матреду к спальным шкурам.
– Если она станет говорить с тобой, – ответила Матреда.
Близнецам нравилось бывать в большом шатре с его шумом, смехом и песнями. Однажды в полнолуние там собрались все замужние дочери Ноя с мужьями и детьми и были танцы, и музыка, и громкие ссоры, и примирения.
– Как бы мне хотелось, чтобы Махла была здесь! – вздохнула Матреда.
Не прошло и луны, как Ана с Элишивой принесли дедушке Ламеху большой горшок тушеных овощей и снова пригласили близнецов в большой шатер.
– Приходите почаще! – сказала Ана. – Вовсе не обязательно дожидаться приглашения.
Сэнди чувствовал ее зазывный взгляд. Он отвернулся:
– Нам не хочется слишком часто оставлять дедушку Ламеха.
Хиггайон, лежавший у очага, взмахнул жилистым хвостиком, поднял голову и со стуком уронил ее обратно.
Ана снова одарила Сэнди улыбкой:
– Ты уже почти такой же смуглый, как любой из нас, и у тебя весь нос в веснушках.
– И День тоже, – дружески улыбнулась Элишива. – Я ведь и не думала, что он справится. Матреда боялась, что он умрет. Но Оливема – настоящий целитель. И Иалит так хлопотала над ним!
Сэнди опять ощутил укол ревности. Когда Иалит приносила еду или светильник, она старательно – даже слишком старательно! – следила, чтобы улыбаться близнецам поровну.
– Это было уже давно. – Сэнди сам удивился, услышав, как раздраженно это прозвучало. – Мы уже много месяцев как выздоровели.
– Много чего?
– А, ну да. Много лун. – Действительно, ведь жители оазиса считали время лунами, урожаями и движением звезд.
– Иалит пора бы уже подыскать мужа, – намекнула Ана, но Элишива оборвала ее:
– Иалит будет хорошей женой. Но ей еще рано замуж.
Взгляд Аны заметался от одного близнеца к другому. Она хмыкнула и поджала губы.
Элишива дернула Ану за руку:
– Нам пора возвращаться, а то Матреда нас отругает.
– Я ее не боюсь, – заявила Ана.
– При чем тут «боюсь»? Дома куча работы, а она слишком стара, чтобы справиться в одиночку.
– Слишком толста, – пробормотала Ана.
– Ой, кто бы говорил!
И, продолжая переругиваться, женщины ушли, забрав с собой пустой горшок.
Близнецы же отправились в огород, надев сплетенные Матредой соломенные шляпы. Солнце стояло еще не очень высоко, тени были длинными.
– Мы совсем ненадолго задержимся, – сказал Сэнди.
Они трудились не покладая рук. Казалось, будто не успеешь выдернуть сорняк, а уже вырос новый. Прополка – работа без конца и края. Про Иалит братья не говорили. У них было более чем достаточно дел.
Дедушка
