– Тогда почему он это делает? – спросил Сэнди.
– А кто его знает!
– Он строит ее для себя?
– Нет, это очень большая лодка. Здоровенная. Сыновья помогают ему. Он говорит, что пойдет дождь! – Ее смех снова резанул слух Сэнди. – У нас дождь бывает только весной, и то немного. Он стал посмешищем для всего оазиса.
Сэнди сидел и настороженно смотрел на нее.
– Рофокаль думает, что он, возможно, строит эту штуку, чтобы избавиться от тебя. Лодка в безводном месте – это придурь.
– Я есть хочу, – сказал Сэнди.
– Так я принесу тебе еще еды.
– И просто оставь ее мне.
Тигла надулась:
– Ты что, не хочешь, чтобы я посидела и поговорила с тобой, пока ты будешь есть? Я тебя развяжу.
– Я справлюсь. – Сэнди напряг мышцы, чтобы казалось, что ремни держатся крепко. – Мне нужно подумать.
– Про этот дурацкий ковчег?
– Много про что.
– Ну… ладно. – Тигла вышла и вернулась с миской. – Ты точно не хочешь, чтобы я осталась?
Но Сэнди был неколебим:
– Совершенно уверен. Довольно, Тигла. Иди.
И она ушла, продолжая дуться.
Сэнди принюхался к еде. Фу! Она испортилась. Он отодвинул миску, выпутал руки из ремней, развязал ноги. Если Ной уже строит ковчег, нельзя терять время. Опасно это или нет, но, как только стемнеет, он покинет шатер и уйдет в пустыню, попытается выяснить, в каком месте оазиса его держали, и тогда уже отправится туда, куда окажется ближе, к шатру дедушки Ламеха или к шатру Ноя.
А потом он лег отдыхать и ждать наступления ночи.
– Они зашли слишком далеко, – сказал Ной, – схватив нашего Сеня.
Семейство собралось в шатре, прячась от солнца и жары.
– Но ведь ты же не отдашь им виноградники! – воскликнул Хам.
Ной покачал головой:
– Я сказал им, что не отдам. Но теперь… Я уже превратил один из виноградников, требующих пересадки, в склад материалов. Какая будет польза от виноградников, если они уйдут под воду?
– Мы помогаем тебе со всей этой ерундой, отец, потому что ты нас попросил, – сказал Хам. – Но не говори, будто ты веришь, что дождь будет настолько силен!
– Так мне было сказано.
Сим вернулся с охоты и теперь сидел на груде шкур. Села устроилась рядом с ним.
– Ты уверен, что это был голос Эля?
– Уверен.
– А не мог это быть голос какого-нибудь нефилима? – предположила Элишива.
– Я не спутаю голос Эля с голосом нефилима.
– Они очень ловко притворяются.
– Эль – это Эль. Если бы кто-то из нефилимов попытался говорить голосом Эля, Эль сказал бы мне об этом.
Матреда оторвалась от приготовления пищи:
– Когда начнутся эти дожди?
– Когда будет готов ковчег.
– А как же наши сестры, их мужья, их дети? – спросил Сим.
Ной вытер руки о бороду:
– Я должен сделать окно в ковчеге, и дверь у него в боку, и второй, и третий этаж. Эль велел мне взять в ковчег тварей всех видов и мою жену и сыновей с женами.
– А как же Иалит? – резко спросила Оливема.
Ной печально покачал головой.
– Но, отец, это же будет большая лодка! – запротестовал Сим. – Там ведь хватит места не только нам восьмерым!
– Твари, – повторил Ной, – всех видов, чтобы потом, когда потоп схлынет, и люди, и звери, и птицы вновь заселили землю.
– Я в это все не верю, – заявил Хам. – Но если такое случится, я уступлю свое место в ковчеге Иалит.
Оливема взглянула на него с удивлением и признательностью.
– Чушь какая, – сказала Ана. – Когда ты построишь этот ковчег, а ничего так и не случится, как ты будешь смотреть всем в глаза?
Ной пригладил бороду:
– Я повинуюсь Элю.
– А наши близнецы? – спросила Оливема. – Что будет с ними?
– И где Сень? – спросила Элишива.
– Иафет с Денем наверняка найдут его, – сказал Ной. Села подняла хобот и затрубила. – А если они не вернутся с Сенем к закату, я передумаю. Я отдам виноградники. Я посажу новые, когда потоп схлынет.
– Ты вправду веришь, что потоп будет! – удивленно проговорил Хам. – У нас даже по весне слишком мало дождей, чтобы с них был какой-то толк! Если бы не наши колодцы, никакого оазиса не было бы!
– Разве наш отец когда-либо оставался в дураках? – спросил Сим.
– Нет, – ответила Ана. – Но все когда-нибудь случается в первый раз.
Адмаэль – белый верблюд – прошел через весь оазис туда, где держали Сэнди. Это был самый дальний конец оазиса. От шатра Ноя досюда было столько же, сколько до шатра дедушки Ламеха, только в противоположную сторону. Адмаэль не стал входить в шатер. Он устроился в нескольких ярдах от него и стал ждать.
Аднакиэль-жираф общипывал молодые листочки, вытянув длинную золотистую шею. Высоко на дереве, дремля в дневное время, восседал Акатриэль-сова, втянув голову в плечи.
Они ждали.
Иафет с Деннисом шли за Хиггайоном. Мамонт рысил зигзагами между краем оазиса и пустыней, принюхивался, встряхивал головой так, что солнце, поднимающееся все выше, блестело на изогнутых бивнях, и снова нюхал. Туда и обратно. К оазису. В пустыню.
– Солнце уже высоко, – сказал Иафет. – Тебе нужно укрыться, День.
Деннис упрямо покачал головой. Его тело блестело от пота.
Иафет обеспокоенно посмотрел на него:
– Мы сейчас недалеко от шатра дедушки Ламеха. Возможно, мы найдем там Аднареля, и можно будет попросить его о помощи.
– Хорошо, – с облегчением выдохнул Деннис. Хиггайон уже спотыкался от усталости. Нигде не было видно ни следа Сэнди.
Хиггайон направился обратно к оазису. Теперь, когда у них появилась цель, он приободрился. Нисколько не уставший Иафет трусил следом. Он ни капли не запыхался. Деннис не мог нарадоваться тому, что у него такие длинные ноги, иначе он ни за что не угнался бы за своими спутниками.
Когда они подошли к роще дедушки Ламеха и увидели темный силуэт его шатра, Хиггайон затрубил и прибавил ходу, и Иафету пришлось перейти на бег. К тому моменту, как они добрались до шатра, жара усилилась, а тени их сделались темными и короткими. Хиггайон остановился и указал хоботом на что-то, наполовину скрытое песком и поблескивающее на солнце.
– Аднарель! – воскликнул Деннис. – Ох, Аднарель!
Иафет наклонился, достал скарабея из песка, ласково погладил его – и тот словно взорвался у него в руках, и вот уже перед ними стоял Аднарель, сверкая золотом.
– Ох, Аднарель! – воскликнул Деннис. – Сэнди отдал Ною верблюда, а сам так и не вернулся домой! И мы не знаем, что с ним случилось!
Аднарель сосредоточенно слушал их, наклонившись, но ничего не говорил.
– Я боюсь, что он мог исчезнуть не по своей воле, – сказал Иафет.
Аднарель повернулся к нему:
– Объясни, почему ты так думаешь.
– Потому что он не последовал за моим отцом к дедушкиному шатру, как обещал. И поэтому я боюсь, что, возможно, кто-то… – Он не договорил.
Крылья Аднареля сверкнули.
– Ты думаешь о Тигле?
– Так предполагает Ана.
– Нет! – возразил Деннис.
– Мы знаем, что она соблазнительница, – сказал Иафет.
– Нет, – повторил Деннис. – Сэнди ни за что не пошел бы с Тиглой, когда дедушка умирал. Ни за что.
Аднарель кивнул:
– Конечно. Он исчез не
