Несколько вежливых фраз.
И вот они двигаются дальше в тишине по улицам довольно странного города….
С подачи Дмитрия на нескольких точках в Москве ежедневно шло зачитывание уставов и их обсуждение. Так что они, как говорится, «пошли в массы» и породили целую волну бурных эмоциональных реакций. Прямо-таки болезненное, лихорадочное оживление всего и вся. Местничества больше не было. Крепостного права больше не было. Никаких форм личной зависимости больше не было. А главное – ничто теперь не мешало любому простолюдину подняться до самых высоких этажей государственной машины. Чернь ликовала! Но радовалась не только она. Мелкие дворяне и служилые, ремесленники и купцы… все те, кто раньше был отрезан от власти и возможности на решительный успех – оказались воодушевлены.
Конечно, с введением новых законов мало что изменилось по факту. Необразованный бестолковый босяк из канавы все также не мог стать канцлером. Но теперь ему этого никто не запрещал явно. Учись, трудись, старайся – и у тебя есть шанс! Бред, конечно. Вероятность такого поворота событий совершенно ничтожна. Однако не в этом суть. Главное – Дмитрий дал людям мечту и надежду. Каждому.
К исходу первой недели информация о глобальных реформах выплеснулась за пределы столицы и буквально вскипятила города. Понимая, что чиновники могут затормозить, исказить или саботировать распространение информации, Дмитрий сделал ставку на купцов. Ведь Государь-Император упразднил все внутренние таможни! Только за это они должны были его носить на руках. Так что раздал им образцы текстов, сопроводительные письма, да отправил с Богом по городам и весям.
Общесистемный конфликт интересов внутри державы стремительно нарастал.
Поначалу разбежавшиеся из Москвы бояре да родовитые дворяне вернулись в город и проявляли демонстративную лояльность. Что выглядело откровенно угрожающе.
Патриарх пытался хоть как-то спасти положение.
Беседовал. Уговаривал. Выспрашивал. Угрожал. Чего он только не делал, чтобы примирить стороны. Но все тщетно. Никто из родовитых не посмел выступить открыто. Пока. Откровенных дураков среди них не было. Все улыбались, не желая делиться планами. Дескать, они самые верные и преданные сторонники Государя. Даже Дмитрий лишь улыбался как-то загадочно и продолжал держать паузу…
И вот прибыл иезуит.
На фоне творящегося кошмара – это показалось чем добрым и светлым. Ведь он привез такой интересный дар…
- Что думаешь, Отче? – Поинтересовался Дмитрий у патриарха Иова, когда таки удостоил Муцио приема и выслушал его просьбу. – Примем ли подарок?
- Как не принять? – Удивился он. На Руси не было столь древних мощей и это позволяло бы изрядно поднять репутацию собственно Московского патриархата. Особенно в противостоянии с униатами и прочими противниками из Великого княжество Литовского.
- А как быть с просьбой? Откажем?
- Надо бы. Но отказывать будет крайне некрасиво… - он покачал головой. – Нельзя принять мощи и отказать в просьбе.
- Почему?
- Как почему? Кем мы после этого будем выглядеть?
- Теми, кто принял подарок.
- Маленький храм им можно позволить построить. Хотя пускать этих злодеев в пределы державы – опасно.
- И в чем опасность? – Продолжал прикидываться дурачком Государь.
- Так ты что, разве не понимаешь? – Неподдельно удивился Иов.
- А ты забыл наш разговор? – Хитро усмехнувшись, произнес Дмитрий, давая понять, что юродствовал. - Неужели твоя вера так слаба, что ты боишься ее проверить делом?
- Ты прав, Государь, - после довольно долгой паузы, тихо произнес патриарх. А потом достаточно громко, чтобы услышали все в Грановитой палате, добавил. – Я не возражаю, если иезуиты поставят маленький храм в Немецкой слободе, дабы католики могли справлять службу. Грешно держать их без причастия годами. Тем более, после такого подарка.
- Если патриарх не возражает, то, как я могу отказывать? – Улыбнувшись, произнес Дмитрий. – Патриарх о том напишет грамоту. Подпишет. И я заверю. От себя же хочу добавить – вам надлежит поставить хорошую, добротную каменную церковь на берегу реки Яузы да с большим органом. На триста шагов в обе стороны одеть эту реку в каменную набережную. Замостить площадь вокруг церкви на двадцать шагов. Поставить там масляные фонари и держать их в темное время зажженными. Проложить две, мощеные камнем дороги. Одну – сквозь Немецкую слободу, вторую –до Москвы-реки, да мост там каменный поставить, через Яузу, чтобы к Троицкому храму ходить по нему и ездить. Все это вам надлежит сделать на собственные деньги. Святой престол такой вариант устроит?
Муцио внимательно посмотрел на Государя и едва сдержал улыбку. Задумку Дмитрия он разгадал сходу. Так уже сложилось, что «архитектурный стиль» этой большой деревни под названием «Москва» он успел оценить. А потому сыграть на контрасте и постараться показать католичество в выгодном свете посчитал весьма разумным ходом. Да, придется заплатить, и не так чтобы мало. Но Дмитрий заранее намекал на это еще там, в Смоленске. Тем более что иного способа закрепить здесь Святой престол пока не видел. Как оно там потом обернется – не ясно. Однако это все одно – шанс. И немалый. Так что, сделав скорбное лицо, Муцио выдавил:
- Да, Государь.
Патриарх же был настолько замучен текущими делами, что даже не заметил этой игры. Мало того – ему понравилась идея Государя-Императора за счет иезуитов украсить город. Построят. Потом обязательно полезут в интриги какие. Вот и повод будет их выгнать. А крепкая каменная церковь, оную можно и патриархату забрать потом, да набережная с фонарями и дорогой мощеной останется.
Кроме того, Иов уже вдоль и поперек перечитал все законы, что сочинил Государь-Император. А потому прекрасно понимал, что Дмитрий самым очевидным образом хочет наполнить Священный синод. Да, председателем там значился патриарх. Однако председателем над кем?
Прием закончился.
Все разошлись.
- Друг мой, - устало произнес Иов, поймав Муцио уже на улице, - я хотел бы с тобой поговорить. Это очень серьезно.
- Я слушаю, - покладисто кивнул итальянец.
- Не здесь. Приходи вечером на мое подворье. Откушаем. Поговорим. Дело очень важное и серьезное.
- Оно касается прозелитизма ?
- Если бы, - грустно усмехнулся Иов и, кивнув на прощание, пошел своей дорогой.
Глава 9
1 декабря 1606 года, Москва
Муцио был потрясен до глубины души тем, что творил этот коронованный безумец. Теперь он не сомневался – трезвый человек таких дел не закрутит. Это надо же? Взял и поднял против себя практически всю аристократию!
Удивительно как легко и просто он понял местного патриарха. И не только понял, но и нашел с ним общий язык. И вот сейчас они вошли в небольшую комнату, где на мягком диване сидел Государь-Император с супругой, недавно родившей, но уже вполне активно бегавшей за ним хвостиком. Им предстояло,
