- Я начал, - тихо произнес Мстиславский.
- И что?
- Плохо все. Кто-то явно воду мутить. Сейчас мы можем насчитывать на тысячу, максимум две. Да больше все из бедных. У большинства же проблемы внезапные появились. Кто брата поехал хоронить, кто свата, кто еще кого. В неизвестном направление. Со стрельцами чуть лучше. От десяти тысяч по реестру в Москве сейчас стоит тысяч семь. Я уже послал за Тверскими да Владимирскими и прочими. Но и их будет немного. Тысячи три-четыре. Вероятно, оттуда еще несколько сотен поместных подойдет.
- Когда сбор?
- По середине будущего месяца. Как хляби застынут.
- Немецкие роты?
- Эти здесь. Жалование им платят исправно. Так и они в ус не дуют. Четыре роты по две сотни бойцов. На каждую по полторы сотни пикинеров и полсотни стрелков.
- Резервные артиллерийские команды?
- Две готовы. Под них две батареи 3-фунтовых «Единорогов» справили, пока ты в походе был. Учатся помаленьку. Картечью уже добро бьют, но гранат пока боятся.
- Гранат, кстати, - заметила Марина, - наделали изрядное количество. Что простых, что картечных.
- На оба калибра?
- На оба, - кивнула она. – Андрей говорит – скорее «Единороги» развалятся, прежде чем удастся их все пожечь.
- Кстати, про развалятся… - произнес Дмитрий и, потер виски быстрым шагом вернулся в кресло за столом.
Ситуация вырисовывалась, в принципе, терпимая. Да, степняков очень много. Но и воины они плохие. Отбиться можно. Осталось понять, когда и как они пойдут. И готовиться, как следует готовиться, не тратя ни минуты попусту…
Глава 2
29 ноября 1607 года, Москва
Новости о продвижение противника, присылаемые голубиной почтой, отмечали на большой эрзац карте, нарисованной мелом на стене. С помощью флажков трех видов: татары, османы и казаки. Где кого заметили, там такой флажок и ставили. И чем ближе подходил враг, тем ярче становилась картинка: войска идут двумя колоннами.
Западная колонна держала путь на Серпухов, восточная – на Коломну. Где конкретно находились османы – не понять. Они засветились только единожды, да и то - в районе Воронежа. А вот то, что в восточной колонне было много казаков – очевидно.
- Думаю, - произнес Мстиславский, - Герай с Болотниковым что-то не поделили. Вот и идут разными армиями.
- А чего тогда с Болотниковым идут не только казаки? Вон сколько татар мелькает.
- Так не все татары готовы Гераю служить. Не всех он устраивает. Да и Большая орда ногаев, судя по всему, не захотела под Гераеву руку становится.
- А османы, значит, вот тут идут, с крымчаками… - постучал пальцем Император по зоне движения западной колонны.
- Значит там, - согласился Мстиславский. – Вряд ли они пошли бы под руку разбойника….
Поколебавшись еще немного, решили выступать противнику навстречу. Двумя корпусами. Дмитрий должен был повести свой легион под Серпухов, где встретить Герая с османами. А Мстиславский – остальное войско под Коломну, так как армия Болотникова выглядела менее грозной и опасной.
Дмитрия довольно сильно волновал сам факт разделения войск. Но он позволил себя уговорить Андрею Голицыну, Ивану Романову, Федору Шереметьеву и прочим. Да и Мстиславский не возражал. Все хором говорили, что, дескать, татары не будут сильно упорствовать. А потому, столкнувшись с заслонами, постоят, да и уйдут. А стрельцы в обороне сильны. Скрепят сани, засядут за них, и просто так уже не возьмешь. Зато предместья Москвы удастся сохранить. Да и вообще – несмотря на удручающие новости, они не рассчитывали увидеть под столицей совокупно больше сорока тысяч. Дескать, разгром при Молодях подорвал силы Крымского ханства.
Почему нет? Если все советники в один голос это говорили, то можно и послушать. Тем более что против степи сам Дмитрий никогда не воевал. Мало того, так и вопросом интересовался этим только в общих чертах. Тем более что в историографии XX-XXI веков действительно встречались мнения, что битва при Молодях подорвала силы крымчаков.
Однако эти благостные заверения не остановили Дмитрия в стремлении всецело усилить войско Мстиславского.
Девять тысяч стрельцов, две тысячи поместного ополчения и пять сотен крылатых гусаров из бедноты. Они изрядно пощипали обширные трофеи Императора. Но государь не жадничал. Каждый стрелец, помещик и гусар получил свою кирасу и шлем. А стрельцы еще и новые, добрые аркебузы вместо пищалей, большей частью времен «царя гороха», ну, то есть, отца Дмитрия – Ивана Грозного. Полвека в таком деле – срок. Особенно сейчас, когда кроме банального износа не самых качественных изделий еще и прогресс изрядный накладывался. Также Мстиславскому достались две учебные батареи с дюжиной стандартных бронзовых 3-фунтовых «Единорогов» и шесть сотен наемной немецкой пехоты.
Сила? Сила. Да еще какая! Особенно если сани скрепят, а стрельцы в шлемах и кирасах займут оборону за ними. Да при поддержке учебных батарей, обученных, впрочем, только картечью бить. Гранат они пока боятся. Кавалерия и «немцы» же в этом случае выступала просто приятным дополнением.
Легион также преобразился за эти две месяца.
Но тут нужно сделать важное отступление и пояснить, что откуда взялось.
В самом начале февраля 1606 года Дмитрий согласился взять в жены графиню Марину Мнишек в случае, если ее отец в приданое пригонит в Москву пару сотен мастеровых. Разного толка. А еще за две сотни таких молодцов, он соглашался на выставление своей кандидатуры на выборы короля Речи Посполитой, коли они таки состоятся.
Ежи Мнишек, рассчитывающий в случае победы Дмитрия стать фактическим наместником Великой, а возможно еще и Малой Польши, расстарался на славу. И уже к осени 1606 года в Москву прибыло четыре сотни мастеров из Польши, Богемии, Силезии и Саксонии. Настоящих мастеров среди них было очень мало. Да оно и не удивительно. Откуда их столько взять? Однако ругаться с тестем Дмитрий не стал. Даже эти «кадры» были большой пользой и выгодой для державы.
Незадолго до того, в конце 1605 года, в Ивангород англичане пригнали три флейта, забитых пиратским неликвидом – отказниками-ремесленниками, за которых никто не хотел платить выкуп. Им путь был только один – на рынок рабов. Но и там за них много не выручишь - низкий уровень мастерства. Однако Дмитрия они вполне устроили. На фоне острой нехватки любых хоть сколь либо квалифицированных рук – они стали манной небесной.
Таким образом, к октябрю 1606 года в Москве внезапно появилось около тысячи разной степени «рукастости» ремесленников наиболее ходовых направлений. Огромный ресурс! Превышающий в несколько раз совокупно все то, что имелось на Руси до того. И Дмитрий постарался реализовать эту возможность с размахом, запустив потихоньку несколько важных производственных направлений.
Кое-что удалось запустить
