— Даже в колхозников? — переспросил командир второго отделения.
— Если будут помехой, даже в них.
— Но это же гражданские!
— Там невиновных нет. Приютили подонков, поощряли рабовладение, пусть теперь на себя пеняют.
— А мы? — влез Хром.
— А вы в боевой машине сидите. Нечего под ногами путаться.
— Но как же так?
— Я же сказал, в машине. Мне ещё не хватало, чтобы гражданские под ногами мешались. Вы своё дело сделали. Дальше наше дело.
Тяжёлая бронированная машина с грохотом протаранила ворота и, волоча смятые створки перед собой, влетела на территорию колхозников и остановилась посреди двора. Следом во двор заскочили ещё две машины и встали справа и слева. Из десантного отделения горохом высыпались бойцы. Старлей с группой солдат тут же бросился к дому, где жили наёмники. Рывок получился удачным. К тому времени, как наёмники опомнились и открыли из окон огонь, группа оказалась уже в мёртвом пространстве. Тонкие стволы тридцатимиллиметровых пушек синхронно повернулись и изрыгнули по окнам смертельный огонь. Стоял грохот, бетон разлетался на куски, в стенах появились джыры размером с кулак. В наушниках на общей волне прозвучала команда «Коробочки, прекратить огонь. Мы внутри». Пушки замолчали и, во внезапно наступившей тишине стали слышны стоны, маты, чей-то хрип и вой. Ухнула в глубине здания граната, вторая, потом вспыхнула перестрелка. Опять граната, стрельба и тишина.
— Внимание на улице, — опять донеслось на общей волне, — мы выходим.
В клубах поднятой взрывами пыли и пороховой гари спецназовцы показались в проёме подъезда. Кого-то из них ранило и ему помогали идти. Вроде, других потерь не было.
— Всех, кто там был, на ноль помножили, — проговорил Денис. — Они решили в плен не сдаваться. Правильно поняли, что ничего хорошего им не светит. Третье отделение, прочесать здесь всё. Только осторожнее, не нарвитесь. Мало ли, может где-то ещё наёмники прячутся, — и уже в рацию, — первое отделение, как там пленные?
— Нормально. Все на месте.
— Куда ж они из запертого помещения денутся? Я имею в виду помощь требуется медицинская?
— Нет. Все на ногах.
— Сколько их?
— Двадцать три человека. Вчера, говорят, больше было. Сегодня на новом аномальном поле около десяти человек погибло.
— Выводи.
Хром вглядывался в выходящих оборванных, измождённых пленников и никого не узнавал. Неужели состав полностью обновился за эти несколько дней? Да уж. Высокая смертность, ничего не скажешь. А, нет, вон Крот, а вон ещё пара знакомых лиц. И всё. Остальные точно попали сюда уже после их побега.
— Пленных грузим в десантные отсеки, — принял решение Денис. — Личный состав поедет на броне. Тут недалеко. С ветерком доедем.
— Командир! — позвал офицера один из сержантов, — тут к тебе хмырь один ломится.
— Кто такой?
— Вожак общины.
— А вот про него я и забыл. А ну давай его сейчас!
Через толпу пленных пробился невысокий толстенький мужик с жиденькими волосами, равномерно распределёнными по всей голове. Куда ни глянь, чахлая тусклая поросль с проглядывающей розовой кожей черепа. Вожак прямо извергал негодование, а брыли на его щеках тряслись от праведного гнева. Глаза пытались метать молнии, но всё равно где-то в глубине в них плескался страх.
— Это что такое?! — разорялся вожак. — По какому праву вы здесь устроили погром?
— А ну-ка иди сюда, сморчок недоделанный! — старлей схватил своей огромной лапищей за шкирку и потянул на себя.
— Да как вы…
— Пасть закрой, собака бешенная! Что это? — он развернул колхозника лицом к бывшим пленникам. — Как это называется?
— Это не мы. Мы мирные колхозники. Просто мы поделились территорией с группой Тарана. А что они там делают, нас не касается. Мы в чужие дела не лезем. Мы мирные люди.
— Моя хата с краю? Волошин!
— Я! — ответил командир первого отделения.
— А ну-ка сгоняй с людьми в свинарник и посмотри, что там.
— Есть!
Первое отделение убежало, а старлей продолжил трепать вожака за ворот.
— Только за одно это я уже имею право здесь всё по брёвнышку раскатать. А если покопаться, много ещё чего накопать можно.
Со стороны свинарника раздался шум, крики, и показались бойцы, которые на пинках гнали перед собой двух колхозников с каким-то тюком в руках.
— Смотри, командир! — проговорил Волошин и заставил мужичков развернуть тюк. — Кости человеческие. Они опять человечиной своих свиней кормят!
— Это не мы! — завизжал от страха вожак. — Они сами умерли. Естественной смертью. Не выкидывать же тела.
— Тебе, падла, указ командования не закон? — угрожающе зашипел спецназовец. — Напомнить параграф четырнадцать, запрещающий использовать человеческие тела для подкормки животных? К стене его.
Дрожащего и белого от ужаса колхозника прислонили к стене и Денис походя перечеркнул его тело очередью.
— Где его заместитель? — заорал старлей. — Быстро показался, пока я всех здесь не перестрелял!
Откуда-то из-за хозяйственного строения высунулся белый от страха худой мужик с густой чёрной бородой, особенно контрастирующей с его бледным лицом.
— Сюда иди! Видишь? — офицер показал на расстрелянного вожака. — Понял, за что?
— Да, — еле слышно проблеял бородач.
— За что?
— За то, что свиньям трупы скармливали.
— А ещё за что?
— За то, что Тарану предоставили территорию.
— Правильно. Сейчас ты остаёшься за старшего. Не дай Бог повторится что-нибудь подобное, одним тобой не обойдётся. Буду расстреливать каждого десятого. Понял?
— Понял.
— И ещё, вашу общину мы из списка вычёркиваем. Отныне вам запрещено торговать с нами.
— Но как…
— Я всё сказал, — старлей повернулся и пошел к БМП. — по машинам!
Пленники уселись внутрь, а бойцы расселись на броне. Развернувшись и при этом смяв все грядки, засаженные какой-то зеленью, боевые машины выехали со двора и направились в сторону военного городка.
— Вы куда сейчас? — перекрикивая шум двигателя, спросил Хрома старлей.
— Домой желательно. В посёлок. А этих?
— Мы пленников в городок отвезём.
