— А давай! Хочу! — обрадовалась подружка. — Представь, как Зяма удивится, когда увидит меня черноволосой!
— Дерзай! — Я вручила ей чудо-щетку и присоединилась к родственникам, плотной группой выступившим на штурм древней крепости.
Оставшись в одиночестве, Трошкина немного послонялась по квартире, все глубже впадая в уныние. Лишь осознав, что ее тянет к холодильнику со спрятанной там бутылочкой вина, Алка надавала себе по рукам и по щекам, морально и физически собралась и занялась делом.
Во-первых, она перемыла оставшуюся после завтрака посуду.
Потом постирала Зямину свадебную рубаху и вывесила ее на просушку на веревке во дворе.
Потом тщательно загладила чайной ложкой ямку в банке с медом и вместо испорченной жестяной крышки соорудила симпатичную картонно-матерчатую. С аккуратно присборенным клетчатым платочком на горлышке банка приобрела такой умильный вид, что знатный любитель меда Винни Пух при виде этой емкости прослезился бы в приступе тихой нежности.
Потом Алка сочинила фуд-блогерский пост «Лучшая подливка к сырникам», разместила его в соцсетях, проверила свою электронную почту (там не нашлось ничего интересного) и, не придумав, чем бы еще таким полезным заняться, вновь заскучала.
Звонок в дверь случился как нельзя более кстати.
С традиционным уже боевым кличем «Зяма, это ты?!» Трошкина ринулась в прихожую.
Но это снова был не он.
В смысле, не Зяма.
Гражданин, который замер на придверном коврике робким полевым сусликом, был Алке неизвестен и никакого желания познакомиться с ним не вызывал. Очень уж вид у него был непрезентабельный: мятая рубашка без пары верхних пуговок, царапины на щеке, фингал под глазом…
— Вам кого, уважаемый? — строго спросила Трошкина, с некоторым сожалением отказавшись от возможности употребить недавно выученное грузинское обращение.
Потому что на «батоно» битый суслик никак не тянул. Он даже на «полбатона» не тянул. Максимум — на одну черствую корочку.
— Кузнецова? — Гражданин ответил вопросом на вопрос.
Никакой уверенности ни в его голосе, ни во взгляде, которым он окинул предположительно Кузнецову, не было.
Алку это задело.
Она-то, конечно, привыкла откликаться на Трошкину, а с фамилией мужа еще не сроднилась, но это же не повод так явно выражать сомнение в ее принадлежности к славному семейству Кузнецовых!
«Тварь ли я дрожащая или уже Кузнецова и право имею?» — подумала про себя начитанная Аллочка, непроизвольным движением ухватив воображаемый топор.
И рубанула сплеча:
— Да, я именно Кузнецова!
— Кузнецова?! — неподдельно обрадовался незнакомец. — Слава богу! А я за посылочкой!
— Ждите здесь, — скомандовала Трошкина и захлопнула дверь, не собираясь впускать подозрительную личность в приличный дом.
Слово «посылочка» однозначно проассоциировалось у нее с коробкой, непонятно кем, зачем и откуда доставленной накануне.
Тихо порадовавшись тому, что не успела раздарить ее содержимое охочим до обновок родственницам, Алка старательно сложила вместе картонные лепестки, вынесла коробку в подъезд и вручила незнакомцу со словами:
— Вот вам ваша посылочка, всего доброго!
После чего снова захлопнула дверь, не успев ни заметить, ни оценить выражение недоверчивого удивления, образовавшееся на физиономии человека-суслика.
А зря: по пятибалльной шкале оно тянуло на «пять с плюсом»!
* * *Маленький человечек покачал выданную ему посылочку в руках и нахмурился.
Коробка была достаточно большой, чтобы вместить ожидаемый груз, но казалась слишком легкой.
Маленький человечек задумался: вправе ли он нарушить целостность упаковки и проверить содержимое коробки?
Поразмыслив, решил, что — нет, не вправе.
Меньше знаешь — лучше и дольше живешь.
И вообще, у него была задача найти эту самую Кузнецову, взять у нее посылку и доставить ее Боссу.
По всему выходило, что два этапа квеста из трех маленький человек уже прошел, остался последний шаг — транспортировать полученный груз Большому Боссу.
Никаких затруднений на данном этапе маленький человек не предвидел.
Напрасно!
Убрав с лица выражение тягостной задумчивости, он вышел из подъезда, пересек пустой и тихий двор, местами затененный виноградными плетями и развешенным на веревках бельем, нырнул в сумрачную, с высоким выгнутым сводом, подворотню…
И был остановлен классическим:
— Браток, закурить не найдется?
Невинный вроде вопрос, от которого у искушенного горожанина во глубине задрожавшего организма сам собой зарождается вопль «Помогите! Спасите! Грабят!», остановил человечка с коробкой на полушаге.
Осторожно опустив ногу, он замер и испуганно заморгал.
Два крепких типа в низко надвинутых кепках винтажного фасона «Аэродром», знакомых современным жителям Кавказа преимущественно по старому советскому фильму «Мимино», надвинулись на человечка с коробкой, как Сцилла и Харибда на судно добычливого Одиссея.
— Не надо! — испуганно вскрикнул маленький человечек.
Попятившись, он споткнулся, упал, ударился затылком о близкую стену и сполз по ней, так и не выпустив из рук коробку.
Типы в кепках переглянулись.
Один из них пожал плечами, другой крякнул и хрипло нашептал в воротничок:
— Первый, первый, я пятый! Посыльный принял груз у курьера, а мы приняли посыльного, но ему, похоже, нужна медицинская помощь…
— Пятый, вы спятили?! — отозвался воротничок, ввинтив возмущенный вопль по шнурку прямо в ухо докладчику. — Сказано было — взять тихо, без пыли и шума, а вы что устроили?!
— Да мы ничего! Он сам!
— Что — сам? Сам об стену убился? — зло съязвил воротничок.
Типы в кепках снова переглянулись. Пятый присел, отцепил от коробки руку посыльного, потискал вялое запястье и доложил:
— Сам, об стену, но не убился, только выключился. Нам его попробовать включить или так уносить?
— А груз вы проверили? — Первый задал вопрос и с минуту ждал ответа, вслушиваясь в фоновый шум из шорохов, стуков и приглушенной ругани. — Ну? Что там?!
— Да ерунда какая-то… Полная коробка тряпок, больше ничего…
— Так… Вон оттуда! Отошли, разделились и продолжили наблюдение и за курьером, и за посыльным!
Когда маленький человек пришел в сознание, рядом с ним никого не было. Объемистая, но легкая коробка так и лежала у него на животе, как на подносе, аккуратным кубом. Спешная проверка содержимого карманов
