Малыш рассмеялся.
— В моих жилах течет шотландская кровь, парень.
— Ну вот и поладили.
Ретт Батлер помог Малышу забраться на лошадь, проверил, надежно ли связаны у него руки — и повез в городок.
Все происходило по уже отработанному плану.
Ретт Батлер почти не волновался. Правда, его огорчало то, что Малыш был куда менее красноречив, чем Мигель Кастильо. Его ругательства выглядели бесцветными и безвкусными по сравнению с отборной руганью Мигеля.
Он даже не смог как следует разозлить мирового судью. Но тот все равно был явно обрадован.
Пока мировой сличал портрет с физиономией Малыша, Ретт Батлер разговаривал с шерифом в его кабинете.
Тот как раз получил свежую почту и из конверта выложил пачку листов, предназначенных для расклейки.
Искали очередного преступника и вновь за солидное вознаграждение.
Ретт Батлер попросил у шерифа пару экземпляров.
— Конечно, берите, — согласился шериф, — может вам повезет и вы сможете поймать Рыжего. Но учтите, это отчаянный головорез, ему уже удалось однажды сбежать из-под виселицы.
Ретт Батлер только улыбнулся.
— Мне не впервые встречаться с такими.
Когда Ретт Батлер вышел на крыльцо, мировой судья уже тащил Малыша в здание. Тот отчаянно упирался и посылал проклятья на голову Батлера.
— Заткнись! — бросил Ретт, пересчитывая полученные им за поимку преступника деньги.
Малыш жадно пожирал глазами пачку купюр в руках у Ретта Батлера. Он даже подмигнул ему, когда мировой судья, схватив преступника за шиворот, потащил его по коридору.
Через четверть часа все было готово к казни.
Немногочисленные жители поселка собрались на площади. Только тут вместо виселицы использовали старое засохшее дерево, одну из веток которого украшала толстая веревочная петля.
Вновь мировой судья читал приговор, только на этот раз это не заняло так много времени.
Ведь преступлений за Малышом числилось куда менее, чем за Мигелем Кастильо. Но это было простительно, Малыш был лет на десять моложе Мигеля.
Зычный голос судьи до Ретта Батлера доносился обрывками, ведь он находился на приличном расстоянии от места казни.
Ретт лежал за валуном, положив на его макушку ствол ружья. Прицел был направлен точно на веревку.
Малыш оглядывался по сторонам, пытаясь отыскать взглядом Ретта.
Но тот замаскировался отлично, поэтому Малыш начал беспокоиться. Ведь шериф стоял неподалеку с бичом в руке и один его взмах мог оборвать жизнь Малыша.
Ретт Батлер уже изготовился, чтобы нажать на спусковой крючок, как вдруг почувствовал прикосновение холодного металла к затылку.
Ретт, медленно, стараясь не делать резких движений, обернулся, правда, ружья из рук он не выпустил.
Прямо над ним стоял немного нагнувшись, чтобы доставать револьвером до затылка Ретта, Мигель Кастильо. Он злорадно улыбался, скаля крупные зубы.
— Ну что, нашел я тебя? — смеялся Мигель.
Ретт Батлер указал взглядом на Малыша с петлей на шее и на бич, занесенный над лошадью для удара.
— Может, поможем Малышу? Ведь его сейчас вздернут.
Мигель бросил короткий взгляд на площадь.
— Туда ему и дорога, не стоит ему помогать.
— Почему? — изумился Ретт Батлер. — Ведь это так просто, ты же знаешь, я не промахнусь.
— Он когда-то обманул меня и украл деньги, а обид я не прощаю, ты это знаешь.
— А почему же ты тогда не догнал Малыша?
— Кроме денег он прихватил и мою лошадь. Может, он тебе рассказывал об этом? Ведь никаких других подвигов в жизни он не совершил.
— Нет, он ничего мне не рассказывал.
— Смотри на площадь, — сказал Мигель, — а то пропустишь самое интересное.
В этот момент просвистел бич, лошадь рванула с места и Малыш, так ничего и не поняв, закачался на веревке. Он несколько мгновений судорожно дергался, а потом обмяк.
Через несколько минут, удовлетворенные зрелищем, горожане покинули площадь, а Малыш все еще продолжал раскачиваться.
— Ну что, нечего тебе тут разлеживаться, — сказал Мигель, вытаскивая револьвер из кобуры Ретта Батлера и забирая его винтовку.
— Извини, Малыш, — сказал Ретт Батлер, поднимаясь с земли и отряхивая с колен желтую землю.
— Пошел-пошел, — прикрикнул Мигель.
— Этот грех не на мне, Малыш, его взял на свою совесть Мигель Кастильо, твой старый приятель.
— Нечего мне читать душеспасительные беседы и напоминать о моих грехах! — строго заметил Мигель.
Ретт Батлер двинулся прочь от городка, а Мигель, держа его на прицеле, шел сзади, придерживая лошадь за поводья.
— Я еще один грех с удовольствием возьму на свою душу, но об этом, Батлер, ты узнаешь чуть позже.
— Ты придурок, — заметил Ретт, не оборачиваясь.
— Попридержи язык! Хотя, можешь болтать, что хочешь, ведь это ничего не изменит и меня ты не разжалобишь никакими словами. Единственное — ты можешь рассердить меня, и я пристрелю тебя на пару минут раньше, чем задумал.
Ретт Батлер остановился и пристально посмотрел в глаза Мигелю, но не нашел в них ни капли жалости.
Остановился и Мигель. Он медленно влез на коня и посмотрел на свой револьвер.
— Что же ты стоишь? — бросил он Ретту.
— Я пропускаю вперед тебя.
— Только после вас, сэр, ведь у меня тоже хорошее воспитание, — Мигель засмеялся.
Ретту Батлеру ничего не оставалось, как двигаться дальше. Он шел по каменистой пустыне, не выбирая дороги и все время слышал за спиной цокот копыт и злорадные смешки Мигеля Кастильо.
— Да, дорога дальняя, — приговаривал Мигель, — так что дыши экономно и смотри не натри себе ноги, иначе, если ты будешь идти медленно, мне это не понравится.
— Идиот! — бросал через плечо Ретт Батлер.
— Умные едут, идиоты идут пешком, — замечал Мигель и вновь хохотал. — И вообще, Ретт, люди делятся на две категории: одни — это те, кто ходят по пустыне пешком, другие — те, кто ездит верхом, — и Мигель вновь хохотал, словно сказал что-то очень остроумное.
Ретт Батлер только презрительно кривил губы, но ему ничего не оставалось, как повиноваться приказам этого отпетого мерзавца Мигеля Кастильо.
У него не было оружия — и одно резкое движение, сделанное Батлером, могло привести к непоправимому.
А так оставался хоть маленький шанс спасти жизнь. Ведь человеку свойственно цепляться за жизнь в любых ситуациях.
Ретт Батлер брел уже несколько часов.
Солнце палило нестерпимо, но пока еще у него были силы, а во фляге, висевшей на боку, была вода.
Он с удивлением думал о том, как сумел дойти до такой жизни. Все произошло для него как-то незаметно.
Благородный человек с хорошим воспитанием якшается с преступниками, а теперь и того хуже — он уже сам стал сообщником преступника и, может быть, понесет за это заслуженное наказание.
Его не страшила сама смерть. Он уже привык ходить по краю пропасти и не бояться за свою жизнь.
Но унижаться он не хотел.
Просить о чем-то Мигеля Кастильо было бесполезно, и Батлер это прекрасно понимал.
Он шел, заложив руки за спину, как идет заключенный, приговоренный к смертной казни. Он не хотел давать повода для издевок.
Вдруг стук копыт прекратился, и за спиной Ретт Батлер услышал хохот Мигеля.
Он обернулся.
— Эй, Ретт, — обратился к нему Мигель, — ты не
