Батлер пожал плечами.
А Мигель уже вытаскивал пробку из большой круглой фляги.
— Это, наверное, потому, что здесь так печет солнце, оно так и высасывает из тебя влагу. И если не попить, то скоро окочуришься.
Мигель приложился к фляге и принялся, не жалея, хлебать воду, обливаясь ею. Еще две большие фляги висели по бокам его лошади.
Увидев, как пьет Мигель, Ретт почувствовал страшную жажду. Он снял с плеча свою флягу, вытащил пробку и только собрался сделать глоток, как Мигель выхватил револьвер и выстрелил: флягу выбило из рук Ретта Батлера, и она упала на высушенную солнцем землю.
Вода тонкой струйкой полилась в пыль из отверстия, сделанного пулей.
Ретт смотрел на то, как вода — его спасение — впитывается в пересохшую землю.
Он попытался нагнуться, но тут же прозвучал второй выстрел, и флягу отбросило еще на несколько шагов.
Мигель Кастильо злорадно хохотал.
— Я вижу, ты хочешь попить? Тебе придется немного подождать, совсем немного, Батлер.
Ретт презрительно посмотрел на своего конвоира. Тот в одной руке сжимал револьвер, а другой лил себе на грудь воду.
— Ладно, Ретт, я уже смилостивился над тобой, можешь попить.
Ретт нагнулся и поднял флягу. Она была пуста. Запрокинув голову, он вытряхнул из нее пару капель. Облизал пересохшие губы и жадно сглотнул слюну.
Мигель расхохотался.
— Только потом, Ретт, если выживешь, никому не говори, что я тебе не давал пить, это будет неправдой.
— Скотина! — крикнул Ретт.
— А теперь в путь, нечего здесь стоять! — Мигель Кастильо стволом револьвера показал направление.
Ретт отбросил ненужную теперь флягу и двинулся, увязая по щиколотку в песке.
Мигель крикнул ему:
— Это все для твоего же блага. Без фляги идти будет легче, видишь, как я забочусь о тебе?
— Сволочь! — крикнул через плечо Ретт.
Прозвучал еще один выстрел. Шляпа слетела с головы Ретта Батлера. Он проводил ее взглядом. Та, кувыркнувшись, скрылась за камнем.
— Вперед! — скомандовал Мигель.
И Ретт Батлер сразу же почувствовал, как нещадно печет ему в голову солнце.
Его темные волосы притягивали лучи, и Ретт коснулся рукой своей головы. Волосы обожгли ему ладонь.
«Так я долго не протяну» — подумал Ретт.
— Я прожил немало, — философствовал Мигель, — и заметил одну закономерность…
Ретт Батлер, который уже смирился со своей участью и стал намного спокойнее, поинтересовался:
— Какую?
— Люди с белой кожей, вот такой как у тебя, Ретт, всегда умирают в пустыне первыми. А вот испанцы держатся дольше. Я не знаю, с чем это связано, наверное, так придумал Бог, сделав вас слабее. Поэтому ты и подохнешь, — закончил свою речь Мигель.
Ретт обернулся.
Мигель вытащил из дорожной сумки большой женский зонтик, раскрыл его и прикрылся от палящих лучей солнца.
— Иди, иди! — приказал Мигель.
— А куда мы идем? — догадался наконец спросить Ретт Батлер.
— Мы идем? — рассмеялся мексиканец. — Ты лучше спроси куда я еду, а тебе придется идти, куда покажу я.
— Так куда направляешься ты? — спросил Ретт.
— В глубину пустыни, — приподнявшись на стременах, Мигель указал рукой на горизонт. — Представь себе, Ретт, сто миль безжизненной пустыни — ни тени, ни колодца, вообще ничего, кроме выжженной земли и раскаленных скал.
И учти, идти тебе придется пешком, а воды я тебе не дам, как ни проси. Здесь боятся ходить даже войска индейцы, в этой пустыне ты не встретишь никого.
Один я, Мигель Кастильо, не боюсь этого пекла, потому что я уже однажды прошелся по пустыне. Тогда у меня не было воды, — он похлопал рукой по флягам и те отозвались глухим звуком, — а сейчас она у меня есть, и я преспокойненько доберусь, куда мне надо, а по дороге посмотрю, как ты, Ретт, будешь подыхать.
Батлер тяжело вздохнул.
— Хотя, — задумался Мигель, — если ты последуешь собственному совету и будешь дышать экономно, может быть, доберешься, хотя сто миль — это немного больше, чем семьдесят. Но и ты моложе меня, к тому же, на твоей шее Нет петли. Так что дыши экономнее, Ретт, и может быть доберешься.
Батлер сделал еще несколько шагов, а Мигель крикнул:
— Если хочешь, я могу подарить тебе петлю, правда, сделаю это в середине пути. Но там ты не найдешь ни одного дерева, чтобы повеситься с горя как Иуда. Ведь ты предал меня и бросил умирать в пустыне. Так что, Ретт, все справедливо и не нужно на меня обижаться.
Ретт Батлер упрямо шагал по пустыне, стараясь не показывать своей усталости. Он не хотел, чтобы этот коротышка смеялся над ним и издевался.
Он хотел умереть гордо и достойно рода Батлеров.
Но Мигель явно скучал. Ему не терпелось поделиться своими мыслями и своей радостью, а то, что Ретт Батлер не мог разделить его радости, Мигеля ничуть не смущало.
— Сто миль — это не такое уж большое расстояние, — принялся рассуждать мексиканец. — С каждым шагом оно сокращается и у тебя остается все больше и больше шансов выжить. Правда, и вода из тебя испаряется, Ретт, с такой же скоростью. Нет, — задумался Мигель, — наверное, быстрее.
Ретт запахнул полы плаща, уже с трудом передвигая заплетающиеся ноги по пыльной дороге.
Да и дорогой это можно было назвать лишь с трудом. Она петляла между камнями, то и дело терялась в пыли, взбиралась на вершины холмов.
А за Реттом неотступно следовал Мигель.
Он уже даже не говорил, куда надо идти, он тоже устал.
Изредка Ретт слышал, как хлопает пробка фляги, как журчит и стекает вода в широко раскрытый рот Мигеля Кастильо.
— Эй, Ретт, посмотри, — кричал тогда мексиканец, — может быть, хоть вид воды принесет тебе облегчение. Ну что же ты не хочешь смотреть?
— Отвяжись, я иду по своим делам, — хрипло отвечал ему Ретт Батлер, облизывая пересохшие губы.
— Ты еще скажи, Ретт, что вышел прогуляться перед ужином или что идешь на свидание, — Мигель хохотал. — А вообще-то, Ретт, ты и в самом деле, идешь на свидание со своей возлюбленной. И знаешь, Ретт, как ее зовут? — мексиканец вновь заливался хохотом. — Ее зовут костлявая смерть. Слышишь, Батлер, твоя любовница — костлявая смерть и она ждет тебя за вершиной вон того холма. Это не так уж далеко, мили четыре, не больше, так что поспеши, Батлер.
Ретт плюнул бы в лицо Мигелю, но не было слюны, и он вновь и вновь пытался себя обмануть, делая глотательные движения, но уже саднило от сухости в горле.
Батлеру казалось, что он весь высох, превратился в мумию.
Он уже даже не задумывался над тем, идет или нет. Тело стало существовать отдельно от него, и временами Ретт Батлер удивлялся тому, что еще двигается. Ведь время от времени он впадал в забытье, рассудок мутнел, перед глазами проплывали цветные круги и змеились светящиеся полосы.
До холма оставалось не так уж много и почему-то Ретт Батлер поверил в слова Мигеля Кастильо. Ему казалось, что
