– Просто хотела поблагодарить, – промурлыкала она на амеранглийском с миллспортским акцентом, – за то, что ты для нас сделал. Без тебя мы бы даже не знали, что она еще жива.
Дэниэл кивнул – водка придала движению преувеличенную торжественность.
– Точно, Ковач-сан. Когда ты пришел, я вел себя непочтительно. Дело в том – и я сейчас говорю откровенно, – я думал, что ты заливаешь. Чего-то своего добиваешься, понимаешь. Но сейчас, с Коем на борту… Блин, мы в деле. Мы всю планету вверх дном перехерачим.
Все согласно забормотали, малость разгоряченно, на мой вкус.
– Отчуждение покажется портовой дракой, – сказал Хиро.
Я снова взял фляжку и выпил. Во второй раз она не так драла горло. Может, вкусовые рецепторы были ошарашены.
– Какая она? – спросила Андреа.
– Эм-м, – в памяти мелькнул образ женщины, считавшей себя Надей Макитой. Лицо, искаженное в судорогах оргазма. В моей системе при одной мысли об этом забурлил коктейль гормонов. – Она… Другая. Трудно объяснить.
Андреа кивнула со счастливой улыбкой.
– Как тебе повезло. В смысле, что ты ее встретил. Разговаривал с ней.
– У тебя еще будет шанс, – проговорил Дэниэл заплетающимся языком. – Как только мы ее отобьем у этих сволочей.
Веселые крики. Кто-то разжигал костер.
Хиро мрачно кивнул.
– Ага. Время расплаты для харланцев. Для всей мрази Первой Семьи. Настоящая смерть уже идет.
– Как же будет круто, – сказала Андреа, пока мы наблюдали, как занимается пламя, – снова быть с тем, кто знает, что делать.
Часть четвертая
Больше ничто не важно
Одно нужно понять сразу: Революция требует Жертв.
Шандор Спавента «Задачи для авангарда куэллистов»Глава двадцать восьмая
К северо-востоку от Кошута, за изгибом планеты, в океане Нуримоно лежит, словно разбитая тарелка, Миллспортский архипелаг. Когда-то, многие эпохи назад, это была огромная вулканическая система; она раскинулась на сотни километров, и ее останки до сих пор видны в необычно изогнутых внешних краях островов. Огонь, распалявший извержения, давно затух, но оставил высокий изломанный горный пейзаж, пики которого спокойно пережили повышение уровня моря. В отличие от других островных дуг на Харлане протечки вулканов оставили плодородную почву, так что бо́льшая часть суши обильно покрыта наземной растительностью планеты, окруженной со всех сторон горами. Позже прибыли марсиане и привнесли собственную колониальную растительную жизнь. Еще позже пришли люди и сделали то же самое.
В сердце архипелага, в величии вечного бетона и расплавленного стекла раскинулся Миллспорт. Это взрыв городского проектирования – каждый свободный утес и склон засажен шпилями, воду захватывают широкие платформы и многокилометровые мосты. За последние четыре сотни лет то города на Кошуте, то на Новом Хоккайдо разрастались до значительных размеров, копили богатства, но ничто на планете не может сравниться с этой метрополией. Она – дом свыше двадцати миллионов человек, допуск к единственным коммерческим окнам для космических перелетов, которые позволяет орбитальная сеть, средоточие власти, корпораций и культуры, – где бы ты ни остановился на Харлане, так и чувствуешь, как Миллспорт затягивает тебя, словно водоворот.
– Ненавижу эту дыру, – сказала мне Мари Адо, пока мы бродили по процветающим улицам Тадаймако в поисках кофейни под названием «У Макиты». Как и Бразилия, на время налета она отказалась от своего комплекса позвоночной лихорадки, так что стала раздражительной из-за перемены. – Гребаная тирания метрополии. Ни у одного города не должно быть столько влияния.
Стандартная речь – прямиком из руководства куэллистов. Они твердили о Миллспорте одно и то же на протяжении многих столетий. И, конечно, они правы, но поразительно, как из-за постоянного пережевывания хочется спорить даже с самой очевидной истиной.
– Ты же здесь выросла, да?
– И что? – она метнула в меня тяжелый взгляд. – Значит, мне тут сразу должно нравиться?
– Да нет, наверное.
Дальше мы шли молча. Вокруг чопорно гудел Тадаймако, более деловой и светский, чем я помнил по временам тридцать с чем-то лет назад. Старый портовый квартал, некогда неблагополучная и слегка опасная площадка для игр аристов и молодняка корпораций, дала новый глянцевый урожай аутлетов и кафе. Многие бары и притоны, которые я помнил, умерли сравнительно легкой смертью; другие превратились в мучительно имажинистское эхо самих себя. Каждый фасад на улице блестел на солнце свежей краской и антибактериальным покрытием, дорога под ногами была безупречно чистой. Даже запах моря, что находилось в паре улиц от нас, казался стерилизованным – ни гниющих водорослей, ни сброшенных химикатов, а сама гавань полна яхт.
Чтобы не отставать от принятой эстетики, «У Макиты» сияла чистотой, но старалась изо всех сил прикинуться злачным заведением. Искусно загрязненные окна почти не пропускали солнце; внутри стены были украшены копиями фотографий времен Отчуждения и куэллистскими эпиграммами в изящных рамочках. В одном углу была неизбежная иконическая голограмма самой героини – та, что со шрамом от шрапнели на подбородке. Музыкальная система проигрывала Диззи Чанго. «Миллспортские сейшны», «Сон водорослей».
В дальней кабинке сидела Иса и крутила высокий стакан, в котором что-то еще плескалось. Сегодня ее волосы были дико алого цвета и длиннее, чем раньше. Она выкрасила лицо серыми квадратами, из-за чего стала похожей на арлекина, а ее глаза были подернуты каким-то сияющим блеском гемоглобинового голода, от которого венки в белках светились так, словно сейчас взорвутся. На шее инфокрысы всем на обозрение были выставлены разъемы, один подключен к деке, которую она принесла с собой. Инфополе над ней поддерживало видимость, что она студентка, которая готовится к экзаменам. А заодно, если судить по нашей последней встрече, излучало небольшое поле помех, чтобы разговор за столиком невозможно было подслушать.
– Где вас носит? – спросила она.
Садясь, я улыбнулся.
– Опаздывать модно, Иса. Это Мари. Мари – Иса. Так как у нас дела?
Иса неприлично долго изучала Мари, потом повернула голову и отсоединилась с элегантным тренированным жестом, продемонстрировав затылок.
– Дела хорошо. А главное – тихо. Ничего нового в сети миллспортского полицейского департамента, ничего от частных охранных компаний, которыми любят пользоваться Первые Семьи. Они не знают, что вы здесь.
Я кивнул. Хотя новости радовали, в них не было ничего удивительного. Мы все скоординированно прибыли в Миллспорт в начале недели, но в разные дни, разбившись на шесть групп. Фальшивые ксивы по стандартам качества Голубых Жучков, разные транспортные средства от дешевых скоростных судов до люксового лайнера «Шафрановых линий». В Миллспорт на празднование Дня Харлана со всей планеты стекались толпы людей, и, чтобы нас раскрыли, нужна была или серьезная неудача, или серьезная промашка при организации.
Но слышать это все равно было приятно.
– Как насчет охраны Утесов?
Иса покачала головой.
– Утесы тише, чем оргазм жены священника. Если бы они знали, что вы запланировали, уже внедрили бы целый новый протокольный слой, но ничего нет.
– Или ты не заметила, – сказала
