– Ловко устроили? – спросил генерал, показав пальцем на второго себя.
– Что происходит? – спросил я.
– Вас всех потихоньку двойниками заменяют. Ауру в пределах защитного купола глушат и воссоздают полноразмерный синтетический фантом с копией ауры. Вот, вот, смотрите, – указал генерал в угол.
Там из воздуха возникла, как фотография в проявителе, Оксана. Иллюзорная навья увлеченно чистила пулемет, уподобившись какому-то механизму в однообразности движений.
– У нас в генштабе такое используют. Со стороны и не поймешь, сколько человек ходит по коридорам и где какой начальник сейчас, – продолжил Булычев.
– Я думал, что у меня глюки, – сказал я.
– Оно и понятно. Но подменыши умеют только несколько основных действий выполнять, порой ходят туда-сюда. Будем дурачить эмиссаров Черной орды сколько получится. – Он с усмешкой крякнул, а потом задал вопрос: – Так что там про скатерть-самобранку?
– А? Скатерть? – переспросила Александра, водя головой из стороны в сторону и пытаясь уловить мое биополе. – Всем интересно, что можно от нее получить.
– Что ж, пойдем, мне самому интересно. Да и нужно все-таки устроить небольшой праздник, отвлечь людей от этой подготовки и мыслей о преисподней.
Когда мы вышли из хранилища, уже окончательно стемнело и территория освещалась только желтым светом уличных фонарей. Оставались сутки до того момента, когда нас отправят в страну мертвых.
Мы быстро дотопали до моего дома, где в зале на первом этаже уже собралась вся команда, кроме Мягкой тьмы и Луники, оставшихся в своих убежищах в гараже. Ольха в образе кошки шмыгнула по лестнице навстречу нам, коротко потерлась о ногу и тоже пошла в зал. Там она превратилась в человека и уже в образе рыжей девчонки сиганула на шкаф, вытянувшись там с зубом какого-то зверя, больше похожим на клык саблезубого тигра, если судить по размерам. Это генерал по рекомендации Александры купил, но он сам не знал, что за вещица, просто озадачил одного из подчиненных приобрести подобного рода редкость.
Там же на шкафу сидел домовой, важно обозревая комнату.
Поперек дальнего кресла развалилась Ангелина, запрокинув голову и молча смотря вверх и свесив с подлокотника ноги. Одна ее рука была протянута к потолку, и в десяти сантиметрах над ладонью лениво вертелась сфера-головоломка, где маленький шарик катался по лабиринту. Шарик как раз сорвался с узкой дорожки, заставав боевую магессу тихо выругаться.
Сорокин листал справочник языка глухонемых, неловко скручивая пальцы в жестах алфавита. Он не учел того, что мы его не будем понимать – никто языка жестов не знал. Но делал он это, скорее всего, не для реальной пользы, а чтобы его не донимала Света, которая присела на краешек дивана и томным взглядом пронзала свою жертву.
Новенькая неподвижно стояла у подоконника, огромными изумрудными глазами уставившись в телевизор, где шел мультик про круглых зверюшек.
– Ну наконец-то, – проговорила Ангелина при нашем появлении. – Заждались уже.
Сорокин, увидев генерала, приподнялся с дивана, но тот рукой показал, мол, не вставай, не надо.
– Осталось только Оксану дождаться, – продолжила Ангелина.
– А где она?
– А где ж ей еще быть, – кряхтя, ответил мне дед Семен, – мокнет в бадье, полная тоски и печали. Очередный разок плачет по горькой судьбинушке. Ты бы привел ее сюды, неловко без нее.
– Товарищ генерал, я щас, – произнес я и пошел на второй этаж, где была ванная комната.
Как и сказал домовой, Оксана лежала в ванне, таращась в потолок, и только коленки торчали над водой. Она могла так пролежать без дыхания и движения всю ночь.
Я постучал по краю ванны, не комплексуя от наготы девушки. Давно уже привык к тому, что нечисть часто стремится к минимуму одежды, и русалка не была исключением.
– Оксан, вылезай.
Она лишь легонько повела бледно-серыми глазами на звук голоса. Я не сомневался, что дитя воды прекрасно меня слышит, просто не хочет ничего делать.
Я вздохнул и шевельнул пальцами, выдергивая телекинезом пробку из слива. Вода быстро ушла, вильнув на прощанье небольшим водоворотом.
– Зачем?
– Что – зачем? – переспросил я, протянув ей полотенце.
– Идти зачем, я даже вкуса еды не почувствую.
– За компанию.
– А я нужна этой компании? Я труп, который забыли похоронить.
– Опять старая песня, – снова вздохнул я. – Раз пришел, значит, нужна.
– Честно-честно? – криво улыбнувшись, уточнила Оксана, как делала всегда, когда была не в сильной депрессии и лишь чуть-чуть грустила. Это был ее личный повод согласиться вылезти из ванны.
– Честно-честно. Пойдем.
Девушка встала, выжала длинные, до пят, крашенные в черный цвет волосы, и пошла в сторону лестницы, оставляя мокрые следы.
– А одеться? – бросил я вслед.
– Так пойду, посижу в уголочке, пенсионера посмущаю, мне положено. Я ж русалка.
– Мне кажется, он не из тех, кого можно чем-то смутить. Но ты хоть вытрись, нечего ковер мочить.
Оксана подхватила брошенное ей большое полотенце и все-таки замоталась в него.
Когда мы спустились, Света деловито расстелила на столе скатерть-самобранку, а я вытащил из кармана инструкцию. Она была очень простой и короткой.
– Ну, Егор, давай, – подбодрил генерал, поуютнее усевшись в кресле.
– Сейчас. В общем, нужно три раза постучать по развернутой на более или менее твердой и ровной поверхности волшебной ткани, а затем вслух произнести название блюда и на сколько человек. Форма приказа произвольная. Количество блюд ограничено. Снизу приписка: «Я не тупее, чем эта речная сучка».
Все вежливо улыбнулись. Топь среди божеств считалась зазнайкой, постоянно выставляющей остальных богов отсталыми дикарями, которые в машину лошадь запрягают.
Я осторожно постучал по белоснежной скатерти костяшками пальцев, выискивая глазами малейшие признаки волшебства.
– Хлеб.
Несколько секунд ничего не происходило, а потом над столом возник обычный синтетический фантом, изображающий пухленькую домохозяйку в русской народной одежде и белом переднике.
– Какой хлеб желаете? Черный, белый, особливый? Я знаю сто три способа приготовления хлеба, – специфически окая, произнесла миниатюрная
