— Милая, ты разве не хочешь увидеть дом, о котором столько слыхала? — спросила тетушка. — К тому же с ним связаны многие твои знакомые. Уикэм, между прочим, провел там юность.
Элизабет занервничала. Она считала, что в Пемберли ей делать нечего, и понуждена была сделать вид, будто не хочет его посмотреть. Признаться, она утомилась от громадных домов — уже столько их видела, что не обнаруживает радости в изысканных коврах или атласных шторах.
Г-жа Гарднер попрекнула ее подобной нелюбознательностью.
— Если бы речь шла просто о красивом доме с богатой обстановкою, — сказала она, — я бы и сама на него не взглянула; однако поместье восхитительно. У них одни из лучших лесов в графстве.
Элизабет ничего более не сказала, но разум ее не уступал. То и дело думала она о том, что во время осмотра возможно встретить г-на Дарси. Какой ужас! При одной мысли об этом щеки ее вспыхивали, и Элизабет решила, что лучше поговорить с тетушкой напрямик, нежели так рисковать. Против сего, однако, имелись возраженья, и в конце концов Элизабет решила, что таково будет ее последнее прибежище, если она не получит благоприятных ответов на кулуарные расспросы.
Стало быть, отправляясь в постель, она осведомилась у горничной, красив ли Пемберли, как зовут его хозяина и — немало тревожась — прибыло ли семейство в поместье на лето. В ответ на последний вопрос она услышала весьма желанное «нет» и, поскольку тревоги ее унялись, могла на досуге отдаться любопытству; когда наутро тема опять возникла и Элизабет была спрошена вновь, она с готовностью и подобающим равнодушьем отвечала, что к подобному маршруту неприязни не питает.
И засим они направились в Пемберли.
Том третий
Глава 1
Они ехали, и в некотором смятеньи Элизабет караулила первое явленье лесов Пемберли; когда наконец свернули у сторожки, душа ее затрепетала.
Парк был огромен и разнообразен до крайности. Они въехали на земли его в низине и некоторое время катили прекрасным и весьма обширным лесом.
Для бесед мысли Элизабет пребывали чересчур заняты, однако всякий чудесный пейзаж и всякая точка обзора не ускользали от ее вниманья и восхищенья. Полмили они постепенно взбирались на холм и наконец очутились довольно высоко — леса обрывались здесь, и все взоры мгновенно притягивал дом за долиною, в коей отчасти крутым манером вилась дорога. Большое, красивое каменное зданье, эффектно расположенное на взгорке; за ним высились поросшие лесом холмы, а впереди разливался широкий ручей, не являя притом ни малейшей искусственности. Берега лишены были симметрии или же фальшивых прикрас. Элизабет пришла в восторг. Никогда прежде не видала она земель, где природа творила свободнее или же где красоте природы столь мало противостоял неловкий вкус. Троих путников согревало восхищенье, и в сей миг Элизабет постигла, сколь замечательно, по видимости, быть хозяйкою Пемберли!
Они спустились с холма, миновали мост и подъехали к двери; разглядывая дом вблизи, Элизабет вновь устрашилась возвращенья его хозяина. Она опасалась, что горничная ошиблась. Путешественники попросили осмотреть дом и были допущены внутрь; ожидая экономку, Элизабет располагала временем изумиться тому, что вообще оказалась здесь.
Экономка явилась — респектабельная с виду пожилая женщина, гораздо менее изысканная и более любезная, нежели Элизабет ожидала. Вслед за экономкою посетители направились в столовую. То была просторная, элегантно обставленная комната замечательных пропорций. Мельком ее осмотрев, Элизабет подошла к окну, дабы узреть вид. Прекрасно смотрелся увенчанный шапкою лесов холм, откуда они только что спустились, — на расстояньи он виделся еще резче. Все в этих землях было хорошо, и Элизабет с восторгом озирала пейзаж, реку, деревья по берегам и изгибы долины докуда хватало глаз. Путники переходили из комнаты в комнату, и пейзаж менялся, но из всякого окна открывались красоты. Комнаты были высоки и красивы, а обстановка достойна состоятельности владельца; впрочем, восхищаясь вкусом последнего, Элизабет видела, что обстановка сия не роскошна и не чрезмерно изысканна, не столь пышна и притом элегантнее, чем в Розингсе.
«И сего, — думала она, — я могла бы стать хозяйкою! В этих комнатах я была бы как дома! Не взирала бы на них чужачкою, но полагала бы своими и принимала бы здесь дядюшку с тетушкой. Однако же нет, — опомнилась она, — сие вовсе невозможно: я лишилась бы дядюшки с тетушкой навсегда, мне бы не дозволили их пригласить».
Сие соображенье было весьма уместно, ибо спасло ее от подобия сожалений.
Элизабет, хоть ее и подмывало, не находила в себе мужества осведомиться у экономки, вправду ли хозяин дома отсутствует. В конце концов, впрочем, вопрос был задан дядюшкой, и Элизабет в тревоге обернулась, когда г-жа Рейнолдс отвечала, что его нет, «однако мы ожидаем его с большим обществом». О, как возрадовалась Элизабет, что обстоятельства не задержали их в путешествии на день!
Тетушка призвала ее взглянуть на портрет. Элизабет приблизилась и обнаружила изображенье г-на Уикэма, что промеж прочих миниатюр висело над каминной доскою. Улыбаясь, г-жа Гарднер спросила племянницу, нравится ли ей портрет. Экономка подошла и сообщила, что сие молодой джентльмен, сын управителя, служившего при ее покойном хозяине; хозяин его взрастил на свои средства.
— Ныне он записался в армию, — прибавила она, — и, боюсь, оказался весьма сумасброден.
Тетушка взглянула на Элизабет с улыбкою, однако племянница не нашла в себе сил улыбнуться в ответ.
— А это, — молвила г-жа Рейнолдс, указывая на другую миниатюру, — мой хозяин, очень похож. Их нарисовали одновременно — лет восемь назад.
— Я много слыхала о его благородной наружности, — сказала г-жа Гарднер, глядя на портрет. — Красивое лицо. Но, Лиззи, ты нам скажешь, похоже ли.
Уваженье г-жи Рейнолдс к Элизабет, очевидно, возросло, едва обнаружилось, что та знакома с хозяином.
— Молодая госпожа знает господина Дарси?
— Немного, — отвечала Элизабет, покраснев.
— Ведь правда он очень красивый джентльмен?
— Да, очень красивый.
— Уж я точно больше таких красивых не знаю; в галерее наверху висит портрет получше и побольше. Эту комнату мой покойный хозяин любил особо, а миниатюры висят, как при нем. Он ими очень дорожил.
Сие объяснило Элизабет наличье среди них портрета г-на Уикэма.
Затем г-жа Рейнолдс обратила их вниманье на портрет юной г-жи Дарси, написанный, когда оной минуло всего восемь лет.
— И юная госпожа Дарси
