– Я хочу спросить тебя, государь всея Руси, – поднял свой взгляд на могучего воспитанника боярин Морозов. – Хочу спросить тебя, великий царь, по приказу которого воины идут животом своим на копья, веря, что отдают свою жизнь во славу отцов своих и во благо детей. Тебя, великий царь, которому отдают плоды трудов своих православные люди, веря, что сие серебро будет потрачено на благо общей державы. Тебя, великий царь, на суд которого отдаются люди, веря в твою честь и справедливость. Я хочу спросить тебя, великий царь, как надлежит поступить боярину, давшему невинной девице обещание на ней жениться? С девицей, каковая, доверившись сей клятве, переселилась в его дом и под его кров. Как ему надлежит поступить в тот час, когда пришло время исполнять свою клятву? Что ты скажешь мне, государь? Как ты решишь сей спор, главный судья православного мира?
Борис Иванович склонил голову набок и слегка прищурился на широкоплечего мальчишку.
– Великий царь желает посоветоваться со своим воспитателем, дядька, – отвел взгляд Алексей Михайлович. – Как надлежит поступить, если слово дал одной, но любишь, как вдруг оказалось, совсем другую?
– Ты можешь любить кого угодно, мой мальчик, – пожал плечами Борис Иванович. – Сердце, оно такое. Сердцу не прикажешь. Люби кого хочешь. Но ты происходишь из древнего боярского рода и поступать обязан не по сердечному капризу, а согласно боярской чести! Правитель величайшей державы ойкумены не имеет права на подлость! На вере в твою честь и справедливость, мой мальчик, держится вся крепость царской власти. Я понимаю, тебе сейчас больно. Очень больно. Но нельзя допустить, чтобы хоть кто-то в этом мире хотя бы на единый миг усомнился в твоей чести! Ты всегда обязан исполнять однажды данное тобой обещание. Ибо ты – царь! И завтра у тебя обручение с прилюдно избранной невестой рабой Божьей Евфимией.
– Ты ведь знаешь, что такое настоящая любовь, дядька… – шепотом ответил паренек. – Как ты можешь ее у меня отнимать?
– Из жалости, – так же шепотом ответил боярин Морозов. – Жить без любви намного легче, мой мальчик. Поверь мне, Алексей. Сделай это сейчас! Избавиться от любви выйдет намного легче, пока она не успела пустить своих ядовитых корней. Тебе тяжело уже сегодня. Но то, что ты ощущаешь… Это еще только самое начало. Потом станет только хуже!
– Ты потерял любовь сам, дядька, а теперь желаешь отобрать ее у меня!
– Тебе завидует весь мир, Алексей. Ты великий царь! – взял лицо воспитанника в свои ладони боярин Морозов и легонько встряхнул. – Но за все нужно платить. Ты не пастушок, в кусты с девкой не убежишь. Не мешай кипеть своему сердцу. Но помни о чести! Ты государь всея Руси! Ты обязан поступать правильно и справедливо!
– Лучше бы я был пастушком! – выдохнул царь, отодвинул боярина со своего пути и быстро зашагал к лестнице.
14 августа 1647 года
Москва, Теремный дворец, покои царицы
Пришедшие поутру служанки рассказали тетке, что государь уже с рассветом побежал к своей новой пассии. Тетка поспешила поделиться вестью с неспавшей всю ночь Евфимией, и обе женщины встали на колени перед иконостасом. Но едва они опустились на мягкий ковер и склонили головы в молитве, как в дверь постучали.
Поскольку боярин Всеволожский из своей светелки так и не выглядывал, дверь открыли царские холопы, посторонились. Боярин Морозов вместе с несколькими князьями вошел в покои царицы, миновал пустующие горницы, встал в дверях домовой часовенки:
– Ты все еще молишься, Евфимия Федоровна? До обряда обручения остается всего три часа! Пора бы и к венцу собираться.
– Но ведь царь у своей любовницы! – стоя на коленях, оглянулась на Бориса Ивановича заплаканная девица.
– У государя нет любовницы, – спокойно ответил боярин Морозов. – Он навещает своих сестер.
– А как же эта девица, Мария Милославская?! Которую он привел на женскую половину.
– Алексей Михайлович нашел веселую подругу для своих сестер, – невозмутимо пожал плечами Борис Иванович. – Ты уже слыхала про слона в Кремле? Это ее затея.
– Но люди сказывают…
– Ты чему веришь больше, Евфимия Федоровна, пустым слухам или моим словам? – чуть приподнял брови царский воспитатель. – Или ты сомневаешься в чести нашего государя? Алексей Михайлович прилюдно избрал тебя своей невестой и назвал будущей царицей! Ты полагаешь, православный царь способен нарушить свое слово?
Девушка не нашлась, что ответить, и только нервно облизнула губы.
– Слезы невесты дело обычное, – сказал Борис Иванович. – Но все же у алтаря она должна выглядеть… – Он замялся и усмехнулся. – Впрочем, тебе все равно полагается накидка. Но платье лучше переодеть! Поспеши, вся держава ждет тебя в Успенском соборе!
* * *В эти самые мгновения Алексей Михайлович и вправду находился в покоях своих сестер. Он держал Марию за руки и пристально смотрел в карие глаза.
– Сегодня я должен обручиться, – признался он. – С Евфимией из рода Всеволожских. Я выбрал ее на смотринах и назвал своей невестой. Я дал свое слово, она переехала в мой дом.
– Я знаю, – вздохнула боярышня Милославская. – Ведь отец привез нас сюда на твою свадьбу.
Она ощущала себя очень странно. Перед ней стоял самодержавный правитель огромной великой России. И он же – растерянный юный мальчик, оказавшийся в беде, в ловушке и не знающий, как поступить? Могучий, широкоплечий, облеченный величайшей властью, но все равно всего лишь мальчишка. Обреченный на вечное одиночество круглый сирота.
Пять лет – это огромная разница в возрасте. Особенно при столь разных судьбах. Мария никогда не испытывала счастья материнства. Но сейчас… Сейчас в ее душе зародилось нечто очень похожее. Желание взрослой, умудренной жизнью женщины помочь несчастному ребенку.
– Я люблю тебя, Мария, – признался юный царь. – Я очень тебя люблю! Но я дал слово… Я прилюдно назвал ее своей невестой.
– Я знаю, – повторила девушка.
– Я люблю тебя… Но я не могу отречься от своей клятвы! – взмолился паренек.
– Я понимаю, – кивнула боярышня Милославская. – Я тоже тебя люблю.
Она обняла юного царя, а затем крепко, жадно, долго, искренне поцеловала его в губы. Отодвинулась и повторила:
– Я очень тебя люблю, мой повелитель. Прощай! – Она положила ладонь ему на грудь и отодвинула от себя.
Алексей Михайлович приоткрыл было рот, но Мария ничего не позволила ему сказать, положив палец на губы и отрицательно покачав головой:
– Не нужно. Молчи, мой повелитель. Ты государь. Ты связан клятвой. А значит, ступай и исполни свой долг!
Молодой царь поклонился, отступил еще на шаг, повернулся и вышел за дверь. Он испытывал огромное облегчение. Юноше больше не требовалось выбирать. Его любимая разрешила поступить правильно, и все сомнения остались позади.
Мария, как ни странно, тоже ощутила себя легко, радостно и спокойно. С царевнами ей было хорошо. Весело и беззаботно… И сладко: марципан, халва, пастилки, конфеты, фруктовый холодец[25], лукум, цукаты, вяленый инжир и финики…
Однако
