Он рассмеялся, приветственно махнул рукой и собрался было уйти. Но полицейский удержал его.
— Минутку! Ведь вы не швейцарец, правда?
— Почему не швейцарец?
— По разговору слышно! Зачем вы отрицаете?
— Совсем не отрицаю, — ответил Керн. — Просто интересно, как это вы сразу узнали…
Полицейский крайне недоверчиво разглядывал его.
— Может, мы с вами… — пробормотал он и включил карманный фонарик. — Послушайте-ка! — воскликнул он после небольшой паузы. Теперь его голос зазвучал совсем по-иному. — Вы знаете господина Аммерса?
— В первый раз слышу, — ответил Керн, насколько мог спокойно.
— Где вы живете?
— Я только сегодня утром прибыл сюда и как раз намерен подыскать себе гостиницу. Может быть, вы любезно порекомендуете мне что-нибудь? Не слишком дорогое, разумеется.
— Сначала вы пойдете со мной. У нас есть заявление от господина Аммерса. Он указал приметы. Они точно совпадают с вашими. Вот это мы и уточним!
Керн пошел с полицейским, ругая себя последними словами за свою оплошность. Видимо, башмаки полицейского были на резиновых подошвах — он подкрался сзади совсем неслышно. Целая неделя спокойной жизни, подумал Керн. В этом все дело: я стал чувствовать себя слишком уверенно. Вот и влип…
Он тайком оглядывался по сторонам, надеясь как-нибудь улизнуть. Но путь оказался слишком коротким — через несколько минут они уже были в участке.
Полицейский, отпустивший его в прошлый раз, сидел за столом и писал. Керн слегка приободрился.
— Это он? — спросил полицейский, приведший его.
Другой мельком взглянул на Керна.
— Возможно. Точно не скажу — было слишком темно.
— Тогда я позвоню Аммерсу, уж тот-то его узнает.
Он вышел.
— Какой же вы чудак! — сказал первый полицейский Керну. — А я-то думал, вас давно и след простыл. Теперь плохи ваши дела: Аммерс подал заявление.
— Нельзя ли мне удрать еще раз? — быстро спросил Керн. — Сами понимаете…
— Исключено! Сбежать можно только через приемную, а там стоит ваш новый друг и звонит по телефону. Нет, теперь вы попались. Причем не просто, а в руки нашего самого ретивого служаки, который спит и видит, как бы получить повышение в чине.
— Проклятие!
— Вот именно! Особенно потому, что однажды вы уже сбежали. Мне тогда пришлось написать особый рапорт по этому поводу, — ведь я не сомневался, что Аммерс не успокоится и будет продолжать пакостить.
— Господи Иисусе! — Керн невольно сделал шаг назад.
— Можете говорить даже «Иисусе Христе»! — заявил полицейский. — Ничего не поможет! Получите полмесяца тюрьмы.
Через несколько минут явился Аммерс. Он кряхтел и задыхался от быстрой ходьбы. Его бороденка блестела.
— Ну конечно же, он! — воскликнул Аммерс. — Он! В натуральную величину! Наглец этакий!
Керн с ненавистью посмотрел на него.
— Надеюсь, теперь он уже не убежит, а? — спросил Аммерс.
— Теперь уже не убежит, — подтвердил жандарм.
— Бог правду видит, да не скоро скажет, — елейно и торжествующе продекламировал Аммерс. — Но уж коли скажет, так всю целиком. Повадился кувшин по воду ходить, да раскололся!..
— Знаете ли вы, что у вас рак печени? — прервал его Керн, едва соображая, что говорит, и не понимая, как эта мысль могла прийти ему в голову. Но вдруг в нем вскипела дикая ярость, и, забыв про беду, свалившуюся на него, он непроизвольно думал только об одном — как бы побольнее задеть Аммерса. Избить его он, к сожалению, не мог, — приговорили бы к большему сроку.
— Что?! — от изумления Аммерс забыл закрыть рот.
— Рак печени! Типичный рак печени! — Керн заметил, что попал в точку, и решил испугать Аммерса насмерть. — Я медик и разбираюсь в этих делах! Через год у вас начнутся чудовищные боли! Вы умрете страшной смертью! А главное — бороться с этим невозможно! Не-воз-мож-но!
— Но это же!..
— Бог правду видит!.. — прошипел Керн. — Как это вы только что сказали?.. Да не скоро скажет! Очень не скоро! Через годы!
— Господин жандарм! — Аммерс трепетал. — Я требую, чтобы вы защитили меня от этого индивида!
— Напишите завещание! — хрипло проговорил Керн. — Это единственное, что вам остается! Вы сгниете изнутри! Болезнь сожрет вас!
— Господин жандарм! — Затравленным взглядом Аммерс смотрел на полицейских, словно моля у них помощи. — Вы обязаны оградить меня от этих оскорблений!
Первый полицейский с любопытством разглядывал его.
— До сих пор он вас еще не оскорбил, — заявил он после паузы. — До сих пор он занимался только чисто медицинскими констатациями.
— Я требую, чтобы все это было внесено в протокол! — закричал Аммерс.
— Вы только посмотрите! — Керн указал пальцем на Аммерса. Тот вздрогнул и отпрянул назад, будто змея нацелила на него свое жало. — Свинцово-серая кожа на возбужденном лице, желтоватые глазные яблоки — совершенно неоспоримые симптомы! Кандидат в мертвецы! Ему уже ничем не помочь! Разве что помолиться за него!
— Кандидат в мертвецы! — бушевал Аммерс. — Прошу и это записать в протокол!
— Кандидат в мертвецы — это опять-таки никакое не оскорбление, — с откровенным злорадством заявил первый полицейский. — На это жаловаться нельзя. Все мы кандидаты в мертвецы.
— Печень разлагается прямо в живом организме! — Керн заметил, что Аммерс сильно побледнел. Он сделал шаг вперед. Аммерс отступил назад, словно перед ним стоял сам сатана. — Вначале человек ничего не замечает! — продолжал Керн с каким-то бешеным торжеством. — Да и вроде бы заметить почти нечего. Когда же больной спохватывается — уже слишком поздно! Рак печени! Самая медленная, самая ужасающая смерть, какая вообще может быть!
Ошалевший Аммерс тупо смотрел на Керна. Говорить он уже не мог. Его рука невольно потянулась к животу, к печени…
— А теперь замолчите! — неожиданно и резко обратился к Керну второй полицейский. — Хватит! Садитесь вот туда и отвечайте на наши вопросы. Сколько времени вы находитесь в Швейцарии?
На следующее утро Керн предстал перед местным судом. Судья, полный пожилой человек с круглым, румяным лицом, был вполне человечен, но ничем помочь Керну не мог: параграфы закона были однозначны.
— Почему вы не явились в полицию после нелегального перехода границы? — спросил он.
— Потому что меня бы сразу выдворили обратно, — устало ответил Керн.
— Конечно…
— А очутившись на той стороне и не желая нарушать закон, я должен был бы опять-таки явиться к ближайшему полицейскому начальнику, и меня тут же перебросили бы назад в Швейцарию. А из Швейцарии снова туда. А оттуда снова сюда… Так, кочуя от одного пограничного поста к другому, я постепенно умер бы с голоду. Во всяком случае, странствовал бы веки вечные между полицейскими участками и таможнями. Так что же нам остается, как не нарушать закон?
Судья пожал плечами:
