Чем ближе мы подходили, тем он нам энергичнее махал, а рог и меч все чаще сталкивались друг с другом: дзинь-тук, дзинь-тук.
– Что случилось, ребята? – наконец пронзительно проорал он.
Мы остановились. Сэм отвесила ему церемонный поклон.
– Лорд Хеймдалль, польщены вашим приглашением.
– Лорд? – глянул с недоумением на нее Алекс.
Амир ущипнул себя с силой за переносицу.
– Вижу, но не верю.
Хеймдалль поднял кустистые брови. Радужки его глаз были серые, как алебастр.
– О-о! И что же ты, интересно, видишь? – Взгляд его устремился куда-то в неясную даль. – Имеешь в виду того малого с ружьем из Цинциннати? С ним полный порядок. Просто идет на стрельбище. А вот огненный великан и впрямь направляется из своего Муспелльхейма сюда. Хотя нет. Он упал. Ой, как смешно! Жаль, не успел заснять.
Я уставился в ту же точку, куда он смотрел, но не увидел ничего, кроме посеревшего неба и еще заметных на нем звезд.
– Неужели вы?.. – вырвалось у меня.
– У меня превосходное зрение, – отозвался бог. – Способен разглядеть все, что творится в каждом из Девяти Миров. На уши тоже не жалуюсь. Мне был прекрасно слышен ваш спор на крыше, вот я и кинул вам радугу.
– Вы слышали наш спор? – с ужасом выдохнула Самира.
– До единого слова, – улыбнулся Хеймдалль. – Вы оба такие милые! Можно я сделаю с вами селфи, пока мы не перешли к делу?
Амир что-то промямлил.
– Отлично! – воскликнул Хеймдалль и принялся весьма рискованным для себя и для окружающих образом маневрировать с мечом и рогом.
– Помощь не требуется? – предложил я.
– Нет, нет, я уже все нашел.
– С твоей помощью он бы не выглядел так смешно, – склонившись к моему уху, прошептал Алекс.
– Я все услышал, – тут же сообщил бог. – Я слышу, как в пятистах милях отсюда растет кукуруза. И как в Йотунхейме рыгают у себя в замках морозные великаны. Естественно, Алекс, моих ушей не миновали твои слова. Но можешь не беспокоиться. Я все время делаю селфи. Давай-ка взглянем.
Он завертел свой огромный рог, будто отыскивая на нем какую-то кнопку. Меч в его согнутой руке угрожающе накренился своим шестигранным клинком в нашу сторону. Интересно, как бы отнесся к нему Джек? Зашелся бы от восторга, назвав горячей-штучкой-дамой-мечом или попросту посчитал его высокопрофессиональным защитником? Или отметил бы в нем все эти качества одновременно?
– Ага! – воскликнул с довольным видом Хеймдалль.
Видимо, ему удалось отыскать нужную кнопку. Рог уменьшился до размера самого большого смартфона, который мне приходилось когда-либо видеть. Экран его в корпусе из полированного бараньего рога был размером с квадратную итальянскую пиццу.
– Значит, твой рог – это телефон? – похлопал глазами Амир.
– Полагаю, технически это фаблет, – отозвался Хеймдалль. – Именуется мой рог/фаблет Гьялларом. Возвестителем Судного дня. Как дуну разок в него, моего малыша, богам становится ясно: в Асгарде беда. И они прибегают. А протрублю дважды, тогда уж привет: Рагнарок.
Определенно, он был очень горд своей миссией провозвестника Последней Битвы, которая уничтожит Девять Миров.
– Ну а большую часть времени я им пользуюсь, чтобы делать фото, передавать СМС и прочее в том же роде, – договорил Хеймдалль.
– Совсем не страшно, – отметил Алекс.
Бог громко расхохотался.
– Знал бы ты, что здесь творилось, когда один раз я послал по ошибке эсэмэску со словом «апокалипсис». Ужасный конфуз. Пришлось потом отправлять по всему списку контактов опровержение: «Ложная тревога». Но многие боги все равно прибежали. Я, к счастью, успел сделать гифку, как они несутся по Биврёсту, а потом понимают, что все спокойно. Бесценный видеодокумент.
Амир продолжал ошалело моргать, похоже, воспринимая слова Хеймдалля как полную околесицу.
– Вы отвечаете за наступление Судного дня? Вы правда Ас? – озвучил свое потрясение он.
– Ас, – подтвердил Хеймдалль. – Один из сынов Одина. Но, говоря откровенно, Амир, я считаю, Самира права. – И, склонившись к нам поближе из опасения, как бы люди на кукурузных полях за пятьсот миль отсюда его не расслышали, он добавил: – Я, как и она, не расцениваю нас как богов. Достаточно посмотреть на Тора, когда он валяется в бессознательном состоянии на полу. Или на Одина, который утром в халате орет на Фригг за то, что она воспользовалась его зубной щеткой. Какая уж тут божественность. Как говорили мне мои матушки…
– Матушки? Во м-множественном ч-числе? – снова стал заикаться Амир.
– Все верно. Я был рожден девятью матерями, – кивнул бог.
– К-каким образом?
– Ох-х, – шумно выдохнул Хеймдалль. – Это такое мучение на День Матери. Обзвонить с поздравлением девять женщин. Преподнести девять букетов. В детстве я пытался приготовить и подать каждой из них в постель завтраки. Девять штук в общей сложности получалось. Ужас, ужас и ужас! Ну да ладно. Давайте лучше запечатлимся.
Обняв Сэм и Амира, которые были совершенно потрясены, когда между их головами вклинилось озаренное радостной улыбкой лицо бога, он попытался вытянуть на руке свой фаблет. Рука оказалась слишком короткой. Кадр в камеру не попал.
– Может, помочь? – было шагнул я к нему.
– Нет, нет, – запротестовал Хеймдалль. – Кроме меня, никому брать в руки этот могучий фаблет не дозволено. Но не волнуйся. Сейчас все будет в порядке. Минутку терпения.
И он, отступив чуть назад, вновь завозился с мечом и чудесным рогом, пытаясь составить из них единое целое. Если в процессе он по случайности отправил еще несколько незапланированных эсэмэсок со словом «апокалипсис», не удивлюсь. Во всяком случае вертелся и извивался он в разные стороны долго. Но, как говорится, победителей не судят. Фаблет в результате четко повис на острие меча.
– Та-дам! – пропел триумфально бог. – Мое лучшее изобретение на сегодняшний день.
– Вы изобрели палку для селфи? – спросил Алекс. – А я-то думал, чья это заслуга?
– Не палку, а меч для селфи, – поправил его Хеймдалль и, снова протиснув лицо между головами Сэм и Амира, скомандовал: – А теперь скажите: «Норвежский сыр!»
Раздался негромкий щелчок. Хеймдалль, еще немного поизвивавшись, отцепил Гьяллар от меча и глянул на получившийся снимок.
– Великолепно!
Вслед за чем фото было продемонстрировано нам как редкостная и невиданная диковинка.
– Кто-нибудь говорил вам, что вы безумны? – спросил Алекс.
– Безумно веселый, – кивнул Хеймдалль. – Сейчас покажу вам другие снимки.
Сгрудив всех нас вокруг фаблета, он принялся листать фотографии. Не знаю уж, как себя чувствовали остальные, но мое внимание отвлекал запах. От Хеймдалля изрядно несло овцой.
Он показал нам величественную панораму Тадж-Махала с впечатляющим обликом Хеймдалля на первом плане. Трапезную в Вальгалле, запечатленную крайне туманно, зато с ясно видимым носом
