Бедняга звучал уныло. У него явно не было про запас запылившегося мешочка с рунами. Я даже глянул с опаской на его пальцы, проверяя, не обзавелся ли он, случайно, каким-нибудь кольцом с проклятием.
Сэм стояла, сложив ладони домиком возле губ. На лице ее отражались растерянность и усталость. Сегодня ей определенно не стоило управлять самолетом.
– Магнус, – снова заговорила она. – С тех пор как ты нас покинул, мы с Амиром все время ведем разговоры о… – Она выдержала короткую паузу, да мне и не требовалось разъяснений, о чем они говорят. Ясное дело, на тему ее параллельной жизни. – И вот теперь я его привела сюда доказать…
– Доказать что? – спросил я.
– Что все эти боги – правда, – резко вскинул вверх руки Амир. – И Девять Миров. А наша нормальная жизнь просто ложь.
– Амир, – дрогнул голос у Сэм. – Наша жизнь не ложь, просто она гораздо сложнее, чем тебе кажется.
Он покачал головой. Шевелюра его после попыток вытягиванья мозгов наружу была вздыблена, словно гребень рассерженного петуха.
– Управлять рестораном сложно. Жить так, чтобы мой отец и мои и твои бабушки с дедушками были довольны, – тоже. Ждать еще целых два года, когда мы с тобой сможем пожениться, при том, как я люблю тебя, еще сложнее. Но эти валькирии, боги, эйнхер… Ох, я даже это и выговорить не могу!
– Я тоже люблю тебя и хочу быть с тобой, – тихим голосом отвечала Самира, и я не понял, то ли она при этом зарделась, то ли ей на лицо опять попал свет от рекламы Ситгоу. – Но мне нужно, чтобы ты понял, вот и пытаюсь тебе показать.
Оказавшись свидетелем их разговора, я ощущал себя дискомфортно, как эльф в шортах. К тому же меня грызло чувство вины. Ведь это я убедил Самиру быть абсолютно честной с возлюбленным, потому что он сильный и способен принять правду. Неужели ошибся? Вот чего мне совсем не хотелось бы.
Инстинкт побуждал меня их оставить наедине друг с другом, но в то же время я чувствовал: без свидетеля они бы так откровенно поговорить не сумели. Вот поди и пойми этих современных помолвленных тинейджеров.
– Сэм, если хочешь ему показать наши странности, то чего же проще. Вытащи, например, свое сияющее копье и полетай с ним над крышей, – предложил я. – Ты же умеешь кучу всего такого.
– Но ни одно из моих умений смертные замечать не могут, – покачала головой она. – Вот такой парадокс, Магнус. Я не должна показывать свои возможности ни одному смертному. А если даже и попытаюсь, то ничего не получится. Стоит мне крикнуть: «Эй, поглядите, как я летаю!» – и я обнаружу, что летать не могу.
– Ну, полный бред, – проворчал я.
– Вот это правильно, – одобрил мои слова Амир.
Сэм топнула от досады ногой.
– Ну, а что бы тебе самому не попробовать, Магнус? Докажи-ка Амиру, какой ты классный эйнхерий. Прыгни до самого верха рекламы Ситгоу.
Задрав голову, я прикинул на глазок высоту. Футов шестьдесят. Трудно, но выполнимо. Все бы прекрасно, да вот концентрации сил не возникло. В голове плыл туман, мышцы вдруг сделались как желе, и я чувствовал, что попытайся сейчас подпрыгнуть, только выставлюсь на посмешище. Алекса с Хафборном это, конечно, сильно поразвлечет.
– Понял и прочувствовал, – покивал я Сэм и, посмотрев на Амира, продолжил: – Но вот ты заметил, когда мы с Хэртом из самолета выпрыгнули?
– Ну-у, наверное, да, – растерянно протянул он. – Сэм мне все время про это напоминает, но сам-то я помню все хуже. Ты правда летел тогда с нами?
У Сэм вырвался стон.
– Память Амира вовсю пытается компенсировать нестыковки. Разум его, конечно, гораздо гибче, чем у Барри. Тот просто вовсе забыл о вас, едва мы приземлились. Но и Амир, как видишь…
Я поймал ее полный тревоги взгляд. Мне стало ясно: она не просто хочет быть честной с возлюбленным, но и пытается перестроить его сознание. Удайся ей это, его восприятие Вселенной расширится и он, так же как мы, станет видеть все Девять Миров. А не удастся, из памяти его в лучшем случае просто сотрется все, чему он оказался свидетелем, а в худшем – в его сознании останутся вечные шрамы и он уже никогда не будет прежним Амиром. И Самиру он по-любому не сможет воспринимать как прежде. Вечно станет подозревать, будто с ней что-то не так.
– Но почему ты выбрала именно это место для доказательств? – не было ясно мне.
Вопрос мой, кажется, ее совершенно не удивил, и ответила она мне на него таким тоном, будто до этого много раз внутренне обосновывала свое решение.
– Видишь ли, из всего сверхъестественного смертным легче всего увидеть мост Биврёст. Нам с тобой все равно нужно пройти по нему к Хеймдаллю. Вот я и подумала: если Амир с моей помощью увидит Биврёст, то его восприятие наконец начнет расширяться.
– Биврёст, – повторил я. – Радужный мост в Асгард.
Вновь задрав голову, я воззрился на самый большой рекламный щит во всей Новой Англии. Реклама Ситгоу. Бензин этой фирмы рекламируется над площадью Кенмор уже примерно столетие.
– Ты имеешь в виду…
– Да, – подхватила Сэм. – Это самая постоянная точка в Бостоне. Радужный мост стоит здесь на причале если не постоянно, то большую часть времени и…
– Ребята, – перебил ее Амир, – вам совершенно необязательно что-то доказывать мне. Давайте я просто поверю вам на слово. – Он захихикал. – Я ведь люблю тебя, Сэм. И верю тебе. Просто сейчас у меня, наверное, нервный срыв. Наплевать. Пройдет. Все классно. Просто займемся-ка чем-нибудь другим.
Он торопился свернуть поскорее тему, и я понимал его. Ведь даже мне, успевшему повидать говорящие мечи, вяжущих варежки зомби, самого богатого на свете пресноводного окуня и еще множество разной другой сверхъестественной мути, лишь с трудом верилось, что мелькающий светодиодами логотип Ситгоу на самом деле – портал в Асгард.
Когда надо в чем-нибудь убедить человека, порой кроме слов полезно ткнуть его в бок, коснуться руки или сделать что-то такое еще. Сэм этой возможности была лишена: религия ей запрещала до свадьбы прикасаться к Амиру. Я же вполне мог такое позволить себе и схватил его за плечи.
– Слушай, приятель, ты все-таки попытайся. Знаю, конечно, что ты мусульманин и в кучу богов не веришь, но…
– Они не боги, – вмешалась Сэм. – Просто могущественные существа.
– Да кто угодно, – подхватил я. – Вы мусульмане. Я вообще атеист. Но верь или не верь, эта публика существует. Да, непонятно, в башке не укладывается, и все же…
Амир закусил губу.
– Не знаю, Магнус, но мне от этого неуютно как-то.
– Понимаю, чувак. – Ясно, что он пытался меня услышать, но словно бы сквозь затычки в ушах. – Думаешь, мне самому от этого слишком уютно? Я тоже многого предпочел бы не знать.
Я чуть не
