— Действительно Гитлер направляет всем?
— Это делают технические специалисты немецкой промышленности, а также офицеры генерального штаба вермахта. Они, вероятно, наиболее хорошо подготовленные военные в мире, и, конечно, это herlich для них. В первый раз вся немецкая промышленность, капитал и рабочая сила, делают именно то, что они, члены Herrenklub, приказывают. Эмиль Мейснер, брат Курта, является членом этого клуба. Он сомневался в Шикльгрубере, демагоге, но теперь он поклоняется Гитлеру, священному хозяину немецкой судьбы. Я видел, как Эмиль из лейтенанта стал генералом менее чем за двадцать пять лет. И сегодня он, вероятно, самый счастливый человек, которого я знаю. У него есть все, что он хочет. Коммунисты, социалисты, демократы и пацифисты все мертвы или в концентрационных лагерях. Каждый хороший немец усердно работает, живя экономно и вкладывая свои сбережения в государственные облигации. А все деньги мастер Шахт может вкладывать в создание того велосипеда, о котором я рассказывал вам некоторое время назад, машины, на которой немецкая армия собирается катить к мировому господству.
— Вы рисуете страшную картину, Ланни.
— Я уверяю вас, губернатор, я не художник. Я всего лишь переносчик картин. Когда я нахожу ту, которая мне кажется стоит внимания, я привожу её в эту страну и показываю её своим друзьям. Для вас важно увидеть на этой картине, как немецкая военная машина проходит испытания в Испании. Гитлер посылает туда посменно своих танкистов, артиллеристов, и прежде всего своих лётчиков. Никто не остается там больше, чем на три или четыре месяца. Этого достаточно, чтобы узнать новые способы быстрой и смертельной механизированной войны. Затем они возвращаются в Германию и рассказывают обо всём своим начальникам и учат сотни других на полигонах Фатерланда. Итальянцы делают то же самое, но они не так хороши. Они не любят воевать, и никто не может их заставить. Но нацисты совсем другое, и в результате они будут иметь самую большую армию обученных и энергичных профессионалов, в то время как все остальные страны, за исключением, возможно, японцев, будут неумелыми любителями. Нацисты тренируют своих штурмовиков прямо здесь, в Америке. Я видел их в Нью-Йорке, и они могут делать то же самое даже в Вашингтоне. Вы говорите мне, что вы не можете предотвратить то, что происходит в Испании. Но, губернатор, конечно, вы должны быть в состоянии сделать что-то в Америке.
Президент заявил: "Я думаю, что смогу заверить вас, что мы не упустим эту часть нашего долга".
VIВеликий человек выпустил своего посетителя только после двух часов ночи. Последнее, что он сказал: "Делайте ваши отчеты как можно короче. Один человек прислал мне очень длинный, и когда он спросил, читал ли я его, я сказал ему, что я был не в состоянии его поднять!"
Он нажал кнопку и сказал своему цветному слуге вызвать Гаса Геннерича. Человек быстро пришел и вывел Ланни из здания через ту же самую дверь, в которую они вошли. Дождь прекратился, вышла луна, и Ланни сказал: "Будет хороший день". Ответ был: "Похоже на то". Очевидно, что бывший полицейский не считал своим долгом поддерживать разговор с агентами президента. Он отвёз Ланни в его отель.
Намного позже в то же утро искусствовед, превратившийся из секретного агента, появился на переполненном шоссе в Балтимор. Он достиг Нью-Йорка до захода солнца по Эстакаде генерала Пулавского и пересек мост Джорджа Вашингтона. Он направлялся в Ньюкасл, штат Коннектикут, и уже зарезервировал место на пароме, желая провести как можно больше времени со своим отцом.
Он позвонил, что он приедет, и как всегда для него был теплый прием. Он спрятал глубоко в карман свои "розовые" идеи и позволил себе о них забыть. Он хранил свой второй брак в тайне. И для своей мачехи, сводных братьев и их семей он был искусствоведом и человеком мира, любителем музыки и другом известных и важных людей. Он не упомянул, что Франклин Д. Рузвельт был добавлен в этот список. Вместо этого он рассказывал о своих художественных приключениях, и особенно с Мерчисонами, которых Робби знал. А полёт в Адирондак на уик-энд был решительно шикарным событием, и двоюродный племянник Ланни, Роберт Бэдд III, пропищал: "Почему бы вам не построить нам пассажирские самолеты, дедушка?"
Дедушке было шестьдесят три года, возраст, при котором большинство людей думают о пенсии. Но Робби Бэдд только готовился покорить мир с помощью воздуха над ним. Предварительно он несколько раз победил себя. В юности он был "сумасбродом", или таким его считал отец, строгий пуританин. Ланни был продуктом этого сумасбродства, и в результате на него еще смотрело косо старшее поколение Бэддов. Они были долговечным и злопамятным племенем. Опять же, десять лет тому назад Робби крупно "играл на бирже" и пил гораздо больше, чем для него было нужно, из-за стрессов, а также от горечи в его сердце против отца и старшего брата.
Но теперь с этим покончено. Отца Робби больше нет, и Робби самостоятелен с колоссальными надеждами. Он порвал с Оружейными заводами Бэдд, которые были захвачены толпой с Уолл-стрита и производили, в основном, металлические изделия. Робби бредил мечтой, что когда-нибудь новая фирма, его детище, будет иметь больший оборот и платить более высокие дивиденды, чем семейная фирма, которая была отобрана у них.
Робби Бэдд жил, дышал, ел и разговаривал только о самолетах: балки, шпангоуты, винты, стабилизаторы и антиобледенители — целый новый словарь, который члены его семьи были обязаны выучить. Добросовестная жена Робби, которая страдала, наблюдая его слабости, и даже жалуясь об этом Ланни, теперь разделяла его высокие амбиции и делала все, чтобы поощрить и помочь ему: приглашала инженеров завода на обед и даже изучала сугубо технические отчеты, определявшие устарелость В-EP10 и ожидаемое превосходство B-EP11.
Робби Бэдд, игравший в футбол и в поло, теперь перешёл на гольф и прибавил двадцать килограммов и чувство собственного достоинства. Его седые волосы стали частью его образа. Его поведение стало сердечным, и он любил поговорить, при условии, что говорил с человеком, который любил слушать
