Гитлер всегда плохо спал, поэтому он ложился спать поздно и хотел проводить вечернее время в компании. Эти трое сидели долго, обсуждая природу Вселенной и возможную судьбу человеческих насекомых, которые роились на одной из её незначительных планет. Гитлер вёл большую часть разговора. А для чего еще быть великим? Два других почтительно слушали и высказали свое мнение, когда их спрашивали. Руди в своей собачьей преданности неизменно соглашался с каждым словом своего божественно рукоположенного фюрера. Ланни иногда решался не согласиться, но всегда в форме вопроса, рассчитанного на переход к новой теме Die Nummer Eins.
Адольф Гитлер верил в Бога. Но не в Бога какой-либо из существующих религий, и, конечно, не в иудейского Бога, или в его сына христианского Бога. А в творческую силу, или духа. Даже в личность, если она стояла за появлением этой таинственной вселенной. Этот дух жил во всех нас, и мог быть использован нами. Его ответы на молитвы были лишь еще одним из способов такого использования. Некоторое время Ланни мог бы подумать, что он вернулся в Бьенвеню и слушал одну из лекций о Новой Мысли Парсифаля Дингла. Поговорите с ним, и он услышит, и может встретиться дух с духом![66]
Но быстро стало ясно, что существует разница между трансцендентализмом Теннисона и национал-социалистской Mystik. Ади был практичным человеком, и у него был мир, который надо завоевать и править, и его Бог был выбран, и ему поклонялись, потому что Он был готов помочь выполнить эту работу. Он не принадлежал немецкому племенному пантеону, фюрер поспешил объяснить, что Он был прагматичным, и Его следует судить по Его делам. То, что Бог для арийской расы имел цель, доказывал тот факт, что Он поставил их выше всех других рас. Фюрер сказал арийской, потому что включал англосаксов в свою классификацию. Он очень хотел союза с английским и американским народами для осуществления великих целей, которые он предначертал. Он так не сказал, но Ланни заметил во всей его беседе секретную зависть, которую он испытывал к англичанам за их длинные и проверенные временем традиции господства и управления. Такие люди, вроде лорда Галифакса и маркиза Лотиана, внушали ему какое-то ожесточённое благоговение. Последний из кайзеров имел такое же чувство, и не желал ничего большего, как быть английским джентльменом. Он вступил в войну с ними, наполовину случайно, а наполовину, потому что они относились к нему свысока.
Бог сила, — дружески сказал религиозный Ади. Бог был яркой индивидуальностью и, одновременно мудрой общественной силой. У Ади была и яркая индивидуальность, потому что, когда он удалился в свою комнату, он призвал эту силу, и она дала ему смелость и предвидение. Ади понимал и общественную силу, потому что он призвал эту силу в сердца немецкого народа, и получил свой ответ в виде национального энтузиазма, воли и силы. Это была обязанность ясновидящего, мистика, чтобы претворить эту силу реально в свою личную жизнь, и это была обязанность государственного деятеля и полководца, чтобы привести её в действие масс. Когда у тебя есть эти две силы в одном, то ты действительно великий лидер, избранник судьбы, фюрер Volk и создатель истории. "Таким Бог избрал меня", — сказал Ади Шикльгрубер, не тщеславно, но смиренно. Он никогда не цитировал еврейскую Библию, и, возможно, никогда не читал её. Но Ланни знал её, и вспомнил рассказ пророка Исаии:
"И услышал я голос Господа, говорящего: кого Мне послать? и кто пойдет для Нас? И я сказал: вот я, пошли меня"[67].
VЭтот избранный богом человек перешёл к обсуждению других избранных богом людей. Среди них были те, кто потерпел неудачу, потому что у них была только духовная сила, и не было никакого способа превратить её в действие. Таким был Иисус, неудача которого была самой ужасной, и не потому что он был распят, а потому что его учение было извращено, и церкви, которые действовали его именем, не интересовались тем, во что он верил и чему учил. То же самое относится и к Будде, чьи учения были еще более извращенны. У его священников было больше времени, чтобы забыть его. С другой стороны, были великие полководцы, как Александр и Наполеон, которые построили империи только для того, чтобы они разрушились, потому что они полагались только на меч, а не на дух и не на Бога. У них не было ничего, чему научить человечество, только материализм, звериная цивилизация менял международных евреев. Ланни вздрогнул, услышав эти слова, опасаясь, что его хозяин заведётся своей обычной речью на эту тему. Но нет, Ади был в конструктивном настроении. Он не боролся против своих врагов, а строил новые государства, империи, миры. Он заявил: "Величайший человек, который жил до меня, был Магомет". Ланни был поражен этим. Когда он размышлял над фюрерами прошлого, то решил, что Магомет был тем, на кого больше всего был похож этот бывший ефрейтор и художник открыток с картинками. И, конечно же, когда Ади назвал аравийского пророка величайшим человеком, который жил до этого, то это было то же самое, что сказать, что у него было наибольшее сходство с Адольфом Гитлером. Нацистский фюрер объяснил свой прототип: человек, обязанный всем самому себе, который нашел Бога, но не удовольствовался лишь Его проповедью, а сформулировал Его закон и заставил ему повиноваться. Другими словами, священная книга в одной руке и меч в другой. Результатом стало то, что религия, которую основал Магомет, и до сих пор существует. Его книгу по-прежнему читают и его закону повинуются, точно так, как он установил. — "Согласны ли вы со мной, герр Бэдд?"
"Конечно", — ответил гость. — "Если это может вас заинтересовать, то у меня возникла эта же мысль о вас, когда я впервые прочитал вашу великую книгу".
— Тринадцать столетий прошло с тех пор, как умер Магомет, и мир сильно изменился. Миру нужен новый свод законов, новое откровение. И поверьте мне, я не полагаюсь только на меч, я не хочу просто заставить людей подчиняться мне. Я готовлю их разум и вдохновляю их души. Я создаю новую религию, которая будет существовать тысячу лет, возможно, десять тысяч, до того времени, пока Бог пошлёт нового пророка, чтобы заменить меня. Я не даю всё это откровение целиком, но мало-помалу, как и Бог мне его дает по своему усмотрению. Я говорю вам об этом, герр Бэдд, потому что вы являетесь
