Хаген ждал битвы с Удавом. Он прямо чувствовал, что свобода рядом, на расстоянии одной драки. Ладно, пусть ещё не свобода, но сокращение срока, что тоже неплохо. Но за несколько дней до финальной битвы Хаген получил знак, что победа над Удавом действительно приведёт к свободе, причём быстрее, чем он полагал.
– Майк Хаген, – в камеру заглянул Джимми. – К тебе посетители.
Надзиратель ввёл Хагена в комнату для свиданий, где стоял гул голосов и рыданий.
Двухметровый неонацист, раскрашенный татуировками, как стена в гетто, стоял на коленях перед своими детьми, обнимал их и плакал, не скрывая слёз. Какой-то чёрный парень из «Пайрус Бразерс» тоже плакал, сидя напротив молодой женщины в трауре: он получил весть, что отец умер, так и не дождавшись выхода сына из тюрьмы. Вообще, атмосфера в комнате была угнетающей, вдобавок, за всеми этими человеческими трагедиями следили вооружённые охранники.
За одним из столов сидел дядя Питер и какой-то смутно знакомый мужчина в пиджаке и жилете. Дядя был почему-то понурый, а у мужчины красовался под глазом мощный синяк, со следами безуспешной попытки замазать его тональным кремом.
Когда подвели Хагена, дядя Питер с недоумением посмотрел на него, потом за спину, потом снова на него:
– Ма… Майки?
Дядя Питер явно ожидал увидеть всё что угодно, но не накачанного татуированного мужика среднего роста.
– Да, дядя, – усмехнулся Хаген. – Это я. У нас, похоже, уже традиция: удивлять вас при каждой встрече.
Они крепко обнялись, Хаген попытался не задеть Питера кандалами.
– Надеюсь, мы больше не встретимся в этой комнате, – сказал дядя, поглядывая на ревущего неонациста и рыдающего гангстера.
– Почему?
Дядя бесцеремонно пнул под столом мужчину с фингалом. Тот вздрогнул, поднялся и кашлянул. Хаген узнал его: это был адвокат Роберт Солк.
– Мистер Хаген, – бодро начал адвокат. – В вашем деле неожиданно открылись новые обстоятельства. Могу заранее вас поздравить, скоро все обвинения со стороны Грегора Горецки будут сняты. В этом случае, учитывая уже проведённое время в федеральном исправительном учреждении, вам останется отбыть около двух месяцев и трёх дней.
Хаген не верил своим ушам. Посмотрел на дядю, потом с недоверием на адвоката. Почувствовал, как защипало в глазах. Едва сдержался, чтобы не стать снова «Плаксой».
Он выслушал пояснения адвоката, рассказ дяди о внезапной помощи Риггса. Подписал какие-то бумаги.
– Время вышло, – объявил надзиратель.
Напоследок ещё раз обнялись с дядей.
Возвращался Майк в камеру в приподнятом настроении. Вот так дела! Может, ну его к чёрту, этого Удава? Потерпеть пару месяцев и выйти спокойно? Но он тут же остановил себя: время идёт, лицензия заканчивается, а как её продлить неизвестно. Да и лишняя пара месяцев в тюрьме – это очень и очень неспокойно!
Надо идти до конца. Что он потеряет от проигрыша? Ничего, кроме здоровья. Но в случае победы приобретёт свободу.
В камере его встретил Роман:
– Сегодня будем ставить.
И скосил взгляд на свою кровать.
Эта новость слегка омрачила настроение Хагена. Когда свобода так близка, стоило ли рисковать, нарушая правила тюрьмы? С другой стороны, отказ автоматически приведёт к смерти, это понятно.
Кроме того, за это время Хаген понял, что обещания нужно выполнять, иначе никакой авторитет не выдержит травли со стороны заключённых. И тогда Майк точно будет валяться, истекая кровью, а помощь не придёт. Причём, зарежет его какой-нибудь никчёмный дурак вроде Тревора.
– Сегодня так сегодня, – вздохнул Хаген, падая на свою кровать.
Интересно, как там Эйприл?
Глава 25. Воля к жизни
Война – это когда молодых и глупых так обманывают старые и жестокие, что они начинают убивать друг друга.
GTA IVОхранник провёл дубинкой по прутьям решётки:
– Твой выход.
Хаген неторопливо отложил комикс и поднялся. За прошедшее время он прочитал столько умных книг, что когда вчера в библиотеке наткнулся на стойку с комиксами, не сразу вспомнил, что это такое. А потом нахлынули воспоминания о прошлом… К сожалению, в библиотеке не было его любимых серий, поэтому взял комиксы наугад.
Тем временем, гремя ключами, Джимми открыл дверь. Роман, который спал на соседней койке, всхрапнул и проснулся. Сел, почёсывая шею, и посмотрел, как Хагена выводят из камеры.
– Удачи, камрад, – сказал ему вслед.
– Spasiba, – ответил Майк.
Шагая вслед за охранником по узкой дорожке, Хаген начал потихоньку разминаться. Делал махи руками в стороны, вверх-вниз. Конвоир отошёл немного, давая Майку пространство.
– Можно? – спросил Хаген.
Тот кивнул, отодвигаясь ещё дальше и прижимаясь к перилам. Хаген прошёл до конца коридора быстрым шагом. Вернулся приставным. И так несколько раз. Большинство заключённых спали. Но кое-кто проснулся и приник к решёткам, наблюдая разминку. Кто-то подбадривал:
– Удачи, Майки, я поставил на тебя три пачки сигарет.
– Давай, Малыш, сделай это!
Кто-то наоборот предсказывал:
– Сегодня твоя тощая попка отведает настоящих пинков!
А другой явно не выспался:
– Отсоси, Хаген! Хватит топать, спать мешаешь!
Джимми жестом показал, что нужно поторапливаться. Хаген закинул левую ногу на перила, растягивая мышцы. Потом правую. Охранник нетерпеливо толкнул, понукая идти дальше.
Они спустились по лестнице в зал, пересекли его. Проходя мимо того коридора в библиотеку, где его чуть не убили, Хаген не утерпел и бросил взгляд на потолок, хотя Роман предупреждал: «Как установим сервак, забудь о нём, даже не смотри в ту сторону, камрад. Надзиратели – люди тренированные. Сразу почуют неладное».
Именно в этом коридоре неделю назад они и запустили «стартап».
Как всегда, для отвода внимания надзирателей была устроена провокация, даже двойная: сразу в нескольких камерах испортились унитазы, и вода полилась наружу, а заключённые затеяли драку, обвиняя друг друга в намеренной порче труб.
Пользуясь шумом и специально организованной неразберихой, Роман и Хаген пробежали в этот коридор. Хаген влез на плечи Роману и встал в полный рост, как
