Да, сегодня в России целевое лечение не бесплатное для ремонта тела и души нужны деньги, часто большие, очень большие деньги. Израиль держит марку «бесплатника» в системе здравоохранения. Для своих граждан госвласть предоставила бесплатные услуги всем израильтянам в поликлиниках, больницах и госпиталях, вплоть до проведения сложных операций.
А теперь давайте посмотрим на главные проблемные узлы в медицине у нас: из-за отсутствия надлежащих условий и информационных посылов не существует возможности предотвращения хронических заболеваний; нередко при открывшемся заболевании появляются ограничения для доступа к медицинской помощи, чаще по финансовым причинам, в том числе и к дорогостоящим лекарствам; но даже если этот доступ и есть, то он мало эффективен из-за наводнивших аптеки контрафактных медицинских препаратов, порой вредных для здоровья.
Есть и другие проблемы, не только российского происхождения. В Евросоюзе эксперты отмечают такие отрицательные моменты с лечением пациентов, как: старение населения и рост в связи с этим числа хронических заболеваний; высокая стоимость технологического прогресса; ориентация пациентов на новые методы лечения, а не на здоровый образ жизни; устаревшая система организации и финансирования здравоохранения; слабая диагностика заболеваний; огромное количество побочных эффектов лечения — одно лечим, другое калечим; низкая научная продуктивность лекарств и т. д.
Качественная медицина — этот аспект общественной безопасности, прежде всего безопасности страны. Когда медицина деградирует — это действительно угроза для государства. Сегодня россияне недовольны качеством медицинского обслуживания из-за низкой квалификации врачей в государственных и даже в частных медучреждениях по причине снижения требований к качеству образования вообще — зачем учиться, если диплом может купить любой знахарь. Закрываются многие учреждения, в том числе НИИ и другие исследовательские центры РАН под видом «оптимизации» сферы здравоохранения, как следствие — сокращение медицинских сотрудников; слабая оснащенность, особенно областных больниц и поликлиник; низкая заработная плата, но это, скорее, следствие, а не причина.
Недавно автору пришлось побывать в Карелии — в городе Кемь, стоящем на берегу Белого моря, — по случаю открытия памятного бюста местному уроженцу, руководителю военной контрразведки Юго-Западного фронта, комиссару ГБ 3-го ранга А. Н. Михееву, погибшему в первые месяцы войны.
Так вот в современном, пусть небольшом, северном городе до сих пор нет газа — люди рубят лес и топят дровами печи. По деревням у каждой избы не поленницы, а терриконы нарубленных дров. Спрашиваю одного сельчанина по имени Тимофей:
— Сколько надо дров, чтобы обогреть дом зимой?
— Как известно, зимы у нас длинные и холодные, печки прожорливые — три-четыре машины нужно. Дрова подорожали. А ведь мы ими не только греемся, готовка пищи на них держится. Работы нет, производства разрушили в окаянные девяностые. Старики живут на пенсии тяжело — дрова и электричество забирают две трети пенсий, а остальное — на продукты, одежонку, обувку и лекарства. Больницы и школы в малых поселках позакрывали. Рожать наши бабы мотаются за сто километров, а ведь раньше и в нашем селе был акушерский пункт — сейчас закрыли…
В гостинице «Кемь» дымится высокая труба. Пришлось остановить местного истопника, везущего на тележке топливо, и спросить о житье-бытье.
— Тяжело стало, лес-то совсем уже не потихоньку пилим и продаем соседям. Деревом же грею воду в котельной — колотыми березовыми поленьями и обрезками досок с лесопилки. Газ бы сюда, и стало бы намного легче качественно отопить отель.
Встретился с одним журналистом-помором из Архангельской области по имени Георгий. Он рассказал, что жена у него врач, и поэтому проблемы здравоохранения северян ему знакомы не понаслышке:
— В глубинке крайне низкая зарплата — возможно, это следствие низкой квалификации врачей. А с другой стороны, низкая зарплата удерживает на работе лишь врачей с низким уровнем практики и знаний, так как именно их все устраивает. Врач, знающий себе цену, не пойдет пахать за копейки, поэтому на периферии огромный недобор медработников. Требования растут, а зарплата фактически снижается с учетом инфляции, роста тарифов, повышения цен и т. д. Многие люди возмущаются, когда по ТВ показывают больных детей и их родители просят подаяние для лечения за границей. Но часто так случается, что фонды разворовываются, что случилось и с деньгами Фриске, а дети приезжают оттуда невылеченными. Неужели это не мошенничество?! А где же государство?
Количество медицинских талантов в мире примерно одинаково. И Россию не обошли стороной эти специалисты высокой квалификации. Значит, все дело в организации системы здравоохранения, и скупое правительство здесь не дорабатывает. На здоровье нации экономить нельзя, тем более на здоровье детей.
* * *Нависшая над солидной частью честных тружеников-россиян тень бедности — есть нестерпимое надругательство над разумом и совестью. Такое состояние социальных ножниц разрушает народ и отделяет друг от друга. Почему это случилось? Наверное, потому что его неумно раскололи в двух сферах — социальной и национальной. А болезни социальные всегда принимают у нас национальную окраску, и наоборот. Сходство материального уровня жизни ведет к сходству культуры и мировоззрения, различия на этом уровне порождают изгоев.
То, что случилось на Украине, когда националисты и коррумпированный олигархат, придя преступным путем к власти, разорили экономику и породили нищету, хаос и гражданскую войну, а с ними и закономерный феномен Failed state — несостоявшееся государство, пример другим политикам.
Моим землякам главари майданов обещали, что американская демократия им поможет встать на ноги. И в связи с этим мне вспомнились слова Бернарда Шоу, что демократия — это воздушный шар, который висит у вас над головой и заставляет глазеть вверх, пока другие люди шарят у вас по карманам. Россия тоже еще недавно питалась такой демократией.
Самый глубокий раскол населения монархической России прошел между богатыми и бедными. Но вот, что опасно, — расслоение социальное трансформируется на разделение разных народов: на русских и нерусских. Раньше в царской России их объединяло понятие «россиянин», в СССР — «советский», а сегодня — холодно звучащее слово «федерал».
На сайте «Русский писатель» Сергей Кара-Мурза рассказал, что в России социальный раскол в XIX веке «рассек народ на части» вплоть до гражданской войны, начавшейся с крестьянских волнений 1902 года. Крестьяне воевали со своими помещиками как с иным, враждебным народом. Они сравнивали помещиков с французами 1812 года. Так, сход крестьян деревни Куниловой Тверской губернии писал в наказе 1906 года:
«Если Государственная дума не облегчит нас от злых врагов-помещиков, то придется нам, крестьянам, все земледельческие орудия перековать на военные штыки и другие военные орудия и напомнить 1812 год, в котором наши предки защищали свою родину от врагов-французов, а мы — от злых кровопийных помещиков».
Произошло это потому, что отделяться от русских начали правящая элита, богатое меньшинство. Богатые тяготеют к тому, чтобы стать «иным народом» — по-особому одеваться и говорить, учиться
