Дамы жалуются, что во время посещения дамской уборной горничная, забравшись с ногами на диван, преспокойно продолжает спать, не обращая внимания на посетительниц, и в виде большого одолжения принимает верхнее платье на хранение. Было бы желательно, хотя бы только в дамской уборной, иметь более вежливую прислугу, и для отличия от посетительниц театра не мешало бы горничных снабдить передниками и вменять им в обязанность не валяться на диванах и не пользоваться косметикой, если только последняя назначена исключительно для публики.
Предусмотрительные хозяева Собрания вывесили на всех стенах надписи: “просят окурков не бросать и на пол не плевать”, но публика на это не обращает никакого внимания».
Об этих же проблемах журналисты напоминали в марте 1909 г.:
«Я хочу сказать о местном Приказчичьем Собрании. В этом милом обществе честных тружеников с очень недавнего времени прочно установило свое право существования одно явление. Местом функции, так сказать, этого явления служит хотя и небольшая комната Собрания, но, к слову сказать, годная все-таки под библиотеку, приютившуюся где-то в конце коридора. На одной из половинок дверей этой комнаты висит плакат и скромно гласит: “Игра в лото”.
Вы входите и, прежде всего, видите столик с громадным шаром, похожим на глобус, по которому изучают обширную планету Земля наши школьники. На нем явственно изображены меридианы и параллели. Вы всматриваетесь, но… вместо очертаний материков видите массу шариков с цифрами. Это лоточная урна.
За нею помещается почтенный блондин в сюртуке. Он рассеян и на лице его заметна скука. За длинными столами уже расположились несколько игроков. Они, не стесняясь, громко зевают и ждут.
Но вот слышны хлопки, шум: раскрываются двери зрительного зала, и толпа, толкая друг друга, направляется играть.
Мне приходилось бывать в различного рода бойких местах, где жизнь бьет ключом. Но никогда, нигде и ничего подобного я не встречал. Столпотворение вавилонское, сказал бы я, но ведь там друг друга не понимали, здесь слишком хорошо понимают:
– Ну что, Петя, вчера взял? – слышу я за собой голос.
– Кой черт, продулся!
– И много?
– Да рублей около двадцати.
– О-го-го!
Я оборачиваюсь, толкаю какую-то худосочную девицу и вижу перед собой говорившего, по лицу коммерсанта, по костюму чиновника.
– Голубчик! – толкает меня в бок, не стесняясь, дама бальзаковского возраста, – возьмите мне, пожалуйста, карточку! – и чуть не вырывает ее из рук разносившего карточки служителя.
– А я вчера выиграл 70 рублей, – слышу я в гуле голосов чей-то старческий голос.
– Ну?! Скажите, черт возьми, как вам везет…
В комнате становится душно от табачного дыма и дыхания не менее 120 человек. Я с трудом протискиваюсь, пуская в ход локти, и ухожу. А за мной слышится монотонный голос блондина и шорох поворачиваемых шаров. 16… 38… 72…
Что же это такое? – задаю я себе вопрос. Игра, азартная игра или время провождения? У меня перед глазами начинают прыгать цифры и полускромные, полуприличные и далеко не богатые костюмы игроков.
А лица? Да разве же это лица святых людей, думаю я, незнающих как убить свободное от безделья время. Нет. Это лица тружеников, т. н. среднего класса людей. Эти бальзаковские дамы и тощие девицы, жены чиновников и служащих, получающих гроши и ютящихся в Корейских и Матросских слободках. Влечет их сюда не для время провождения, а страсть и азарт. Надежда шутя воспользоваться чужими деньгами. Не они, а их дети и близкие, в течение, быть может, целого месяца, почувствуют на себе расходившиеся страсти игроков.
Тогда неужели же нельзя убить это зло, или по крайней мере побороться с ним? Но кому бороться? Обществу? Так большинство этого Общества заинтересовано само. Администрации? И то нет! Лото не принадлежит к азартным играм.
Тогда кого касается это, далеко уже пустившее корни, зло?..»
Видимо, по этой причине в 1909 г. комендант города запретил офицерам, врачам и чиновникам Военного и Морского ведомств оставаться в Приказчичьем Собрании после спектаклей, посещать маскарады, карточные комнаты и буфет.
С легкой руки конферансье, ведущих концерты в Пушкинском театре, появилась легенда о том, что на сцене Пушкинского театра танцевала Айседора Дункан, американская балерина, создавшая новый стиль в танце.
Позже стали говорить о том, что в Пушкинском театре выступала не Айседора, а ее приемная дочь и ученица Ирма, которую тоже называли «босоножкой» за то, что она, как и Айседора, танцевала без обуви.
Некоторые «знатоки» утверждали, что вообще дальше Красноярска Айседора Дункан не заезжала, не объясняя, а что же она делала в этом самом Красноярске?
Шло время. Удалось установить, что во Владивостоке действительно выступала Ирма Дункан. Об этом свидетельствуют публикации в газете «Красное Знамя» за сентябрь 1926 г.:
«Только три гастроли знаменитой танцовщицы Ирмы Дункан при участии 15 студиек Московской государственной студии Айседоры Дункан.
В программе вечеров: Шуберт, Штраус, Бетховен, Брамс, Моцарт и другие.
Танцы революции: Ирландская революция, Французская революция. Иллюстрация в движении женщин русской революции».
Известно, что после трагической гибели Айседоры Дункан в 1927 г. Ирма возглавила Школу ее имени, но в 1929 г. выехала в Америку. Школа была преобразована в «Концертную студию Дункан», которую возглавила ученица великой танцовщицы М. Борисова. «Студия» просуществовала до 1949 г. и была расформирована в эпоху «борьбы с низкопоклонством перед Западом». Попытки возродить ее в начале 60-х гг. не увенчались успехом.
Ирма открыла несколько балетных школ в Европе и Америке, но самой успешной была школа в России.
Совсем недавно нашлись свидетельства пребывания во Владивостоке и выступления на сцене Пушкинского театра Айседоры Дункан. Газета «Далекая окраина» за 29 октября 1909 г. сообщала:
«2 ноября в зале Пушкинского театра состоится прощальная гастроль перед отъездом в Америку польского литератора-юмориста, артиста Варшавских Правительственных театров г. И. Якса-Хамец, при участии местных сил.
Кабаре в Париже пользуется огромным успехом. Парижское кабаре – это живое дополнение больших газет, живая сатира на парижскую жизнь!
Здесь, по цензурным условиям, кабаре не может идти в сравнении с парижскими, но вечера заехавшего к нам артиста проходят весело, так умеет он вносить в них много интересного и остроумного, реагируя на российские “злобы”.
Программу заполняют две кабаретные пьесы, собственные исполнителя, и ряд монологов, травестации, куплетов и трансформации, а также соло на виолончели и флейте.
Гвоздем вечера является танец реформаторши танца, босоногой Айседоры Дункан и демонстрация местного миниатюрного аэроплана “Победа”».
Айседора Дункан, по другим данным, Дезидора или Исидора Данкан (годы жизни 1877–1927 гг., урожденная Дора Анджела Дункан) – американская танцовщица – основоположница «свободного» танца – предтечи танца
