– …верить ему не стоит.
– Мистер Хавчик был очень любезен.
– Я могу оценить размеры этой любезности, – сказал я. – Могу даже заметить, что для просто любезности она слегка великовата.
Четыре мешка. Предположим, что в одном из них бурдюки с водой. Но в остальных…
– Чем это вы так набили мешки?
– Снаряжением и припасами, – с легким удивлением ответила китаянка. – Как и было договорено.
– Та-ак…
Что именно «так», я пока не знал, но внутренний голос настойчиво подсказывал: «что-то здесь не так». На мою последнюю десятку просто невозможно было бы так набить четыре весьма объемных мешка – если, конечно, не сыпать туда уличный песок пополам с конскими яблоками.
– Зеленый…
– Я тут ни при чем, – поспешно буркнул гоблин. – Хавчик сам предложил ей кредит.
– Кредит?!
Скажи Толстяк, что гном попросту подарил китаянке все это добро, я бы удивился меньше. В конце концов, он уже напоил её своим хитрозаваренным чаем – штукой, как я понял, в этих краях весьма недешевой. Но взять у гнома кредит… в моем представлении это значило либо безграничную глупость, либо аналогичных размеров наивность. И отправляться в глубь Запретных Земель с подобным существом в качестве компаньона…
– Ну да, – кивнула девушка. – Странно, что тебя это настолько удивляет. Это вполне общепринятая мировая практика…
– Лисса, здесь, орк меня… – я осекся, сглотнул воздух и продолжил: – Мы сейчас в Пограничье. И собираемся лезть дальше, в глубь Запретных Земель. Это крайне, крайне рискованное предприятие. Ты согласна?
– Да, но…
– Тогда ответь, пожалуйста: почему гном решил вложить деньги в столь малоперспективный бизнес?
– Не знаю, – спокойно сообщила Лисса. – Быть может, он игрок по натуре. Или просто мы ему были в чем-то симпатичны.
– Мы?!
– Ты и я.
– Зеленый, – я вновь повернулся к гоблину, – может, у тебя есть какие-нибудь другиеобъяснения?
– Ыгы. Пятьсот процентов.
– Чт-о-о?!
– Не понимаю, из-за чего ты поднимаешь столько шума, – сказала Лисса. – Товара здесь на сумму чуть больше трех сотен долларов. Когда мы вернемся назад, ты сможешь кидать столько же в церковную кружку.
В городке за моей спиной тягуче ударил колокол. Я знал, по кому он звонит – по моей любимой, замечательной, нежно выпестованной идее. Лучшей за последнюю неделю. Всего-то – пару дней побродить по Запретным Землям, чтобы китаянка могла хорошенько почувствовать, что здесь почем. А затем – спокойно вернуться в форт или любое из окрестных поселений, где Билли Шарго не чувствует себя царем и богом.
Конечно, даже и сейчас оставался повод подумать. В долговых каменоломнях у гномов низкие расценки, но, говорят, неплохо с кормёжкой…
– А что мы можем и не… – начал я.
– Эй-парень, – перебил меня гобл, – у тебя хорошая дикция и все такое, но, может, мы куда-нибудь пойдем? Или ты все-таки решил дождаться Билли-боя прямо здеся?
– В самом деле, Кейн, – поддержала его китаянка. – Надо идти.
«Надо вернуться и вывалить эти мешки на голову одного подгорного карлика!» – мысленно проорал я. Увы, это была несбыточная мечта – способ, которым наша компания покинула Погребальнец, столь скорого возвращения обратно совершенно не предусматривал. Так что я просто махнул рукой и зашагал по дороге.
* * *– На самом деле, – разглагольствовал Толстяк, – путешествовать по Запретным Землям легче легкого. Поначалу ты идешь весь напряженный, с пушкой наголо, готовый изрешетить дюжиной пуль каждую подозрительную тень. И так – меня за милей, час за часом, а солнце поджаривает не хуже сковородки в аду, и ноги с каждым шагом увязают в песок все глубже…
Откуда только у него хватает горла трепаться, с завистью подумал я. Тут и дышать-то больно, каждый вдох по глотке как наждаком. А этот зеленошкурый идет себе и болтает языком, будто лектор с почасовой оплатой.
– …Тогда ты берешь бурдюк с водой, выливаешь на себя половину, прячешь пушку в кобуру и ползешь дальше, бормоча: «Ну и какого тролля меня пугали этими Запретными Землями, обычная чертова пустыня…» А через два шага Запретные Земли делают АМ и выплевывают кости очередного неудачника. Или не выплевывают – красные орки, например, наловчились делать из людских костей отличные боевые дудки.
Насчет солнца и ног гобл ничуть не врал – последний час мне казалось, что к каждому сапогу приклепано по чугунному ядру. Но все-таки я еще держал винчестер в руках. Левой, правой, левой, правой… чертова винтовка тянула руки, словно была отлита из свинца, цельным куском. Черт-черт-черт…
Лишь сейчас я в полной мере осознал, что значит остаться без лошади в Пограничье. Даже в обычной для Овцы манере «чуть-чуть рыси – много-много шага» я бы проделал сегодняшний дневной переход за пару часов. При этом сидя в седле, а не сбивая ноги до кровавых мозолей.
– Толстяк…
– Это я к чему все. Путешествовать по Запретным Землям просто. Надо лишь постоянно помнить – они вокруг тебя.
Именно это я твердил себе с самого утра и до тех пор, пока взбадривающее напоминание не превратилось в монотонную бубнёжку.
– Толстяк… – устало выдохнул я, – ты собрался съесть мои мозги, не доставая их из головы?
– Я не жру такую дрянь! – негодование гобла было неожиданно бурным и, похоже, искренним. – К тому же, – добавил он, чуть успокоившись, – сложно жрать что-то напрочь отсутствующее.
– Заткнись, а?
– И что мне за это будет?
– Я не пристрелю тебя.
– Ну вот, говорю ж – безмозглый! – фыркнул гоблин. – Я ж ваш проводник, забыл? Пальнешь в меня, а дальше? Ты ж сейчас даже в Погребальнец вернуться не успеешь, под крылышко Билли Шарго, ы-гы-гы-ы. Солнце-то вона где!
«Вона» значило – в двух ладонях от горизонта. И вытянувшиеся повсюду, словно трезубцы чертей с церковных мозаик, тени кактусов недвусмысленно намекали – очень скоро здесь наступит не подходящее для людей время.
Чертова пустыня.
Мне говорили, что и она бывает красива. Что в ней можно найти… как же выразился тот креол… а-а, «своеобразное очарование». Игра красок и все такое прочее. Не знаю. Лично я не находил ни малейшего очарования в колючих кустарниках, редких пучках остролистой травы, голых и кривых деревцах, порывах ветра пополам с песком и выщербленных скалах. По мне, так в пустыне человек может найти лишь смерть, а жить ему лучше в более прохладных местах.
– Лучше скажи, где твой Безумный Проповедник?
– С какой радости он «мой»? – неожиданно возмутился Толстяк. – Он человек. Ты тоже человек и она… – гобл ткнул лапой в сторону Лиссы, – человек. А я – гоблин!
– Хорошо, – устало вздохнул я. – Где мой Безумный Проповедник?
– Протри глаза.
Я бы с удовольствием сделал это еще полчаса назад, если бы не уронил винтовку. Песок неплохо липнет к потным рукам, а попытки оттереть их об одежду ни к чему хорошему не привели – песок был везде.
– Вот ща как двину прикладом…
– Не надо.
Оглянувшись, я увидел, как Лисса указывает куда-то вперед, чуть правее нашего нынешнего курса.
– Видишь?
– Вижу. Скалы, песок, кактусы и другая колючая дрянь.
– Желтый двурогий холм впереди,
